"Русская Ривьера" - продолжательница "Крымского курьера" Во второй половине XIX века Южный берег Крыма, на первых порах после присоединения к России и даже во времена Пушкина овеянный романтикой неизвестного, превратился в модный курорт. Его начали сравнивать с французской Ривьерой, популярнейшим европейским курортом. Потому и "новую-старую" городскую газету, бывший "Крымский курьер", назвали «Русской Ривьерой». . РУССКАЯ РИВЬЕРА – ПРОДОЛЖАТЕЛЬНИЦА «КРЫМСКОГО КУРЬЕРА» Во второй половине XIX века Южный берег Крыма, на первых порах после присоединения к России и даже во времена Пушкина овеянный романтикой неизвестного, превратился в модный курорт. Его начали сравнивать с французской Ривьерой, популярнейшим европейским курортом. Потому и новую городскую газету назвали «Русской Ривьерой». Впрочем, новой ее можно было назвать с определенной натяжкой. «Русская Ривьера» стала продолжательницей другой известной ялтинской газеты. До 1 мая 1907 года газета носила название "Крымский курьер". С 4 августа, после трехмесячного перерыва, стала называться "Русской Ривьерой". Редакция газеты находилась в помещении бывшего «Крымского курьера» на Набережной, в доме Рыбицкой, телефон ее был № 83. В отличие от ряда других местных изданий, "Русская Ривьера" выглядела более солидно. Да и была таковой на самом деле. Позиционировало себя издание как «ежедневная политическая, экономическая, общественная и литературная газета». Она выходила с 1907 по 1916 год на 2-4 страницах объемом в 60 см. Все эти годы регулярно по понедельникам также публиковалось приложение «Телеграммы «Русской Ривьеры». Стоила «Русская Ривьера» дороже прочих газет –7 копеек за номер. Стоимость объявлений и рекламы в ней также была выше, чем в других изданиях. За строку петитом перед текстом надо было заплатить 50 коп., после текста – 30 коп. Первым редактором «Русской Ривьеры» становится С.В. Даценко. С № 89 в 1910 году в газете новый редактор – Б.Н. Лупандин, по-видимому, сын Надежды Рафаиловны Лупандиной, известной ялтинской издательницы, редактора-издателя газеты «Крымский курьер», №№ 127—151 в 1912 году редактировал А. А. Задуновский. На первой полосе газета публиковала не только рекламные объявления, но и официальную и другую важную информацию. Например, 11 февраля 1917 года на первой полосе «Русская Ривьера» дает отчет Ялтинского Общества Взаимного Кредита о балансе средств на 1 февраля. Конечно, среди топ-материалов газеты, как сказали бы сегодня, была, в первую очередь, также информация о пребывании на ЮБК императорской семьи. При этом материалы встречались как сугубо официозные и верноподданнические, так и откровенно желтые. 21 сентября 1911 года "Русская Ривьера" поместила подробный отчет о торжественной встрече в Ялте императора Николая II с семьей, прибывших на отдых в свое южнобережное имение и о событии, произошедшем днем ранее, 20 сентября – освящении только что построенного Белого Ливадийского дворца и праздновании новоселья: "Прелестная тихая погода. Разукрашенная гирляндами зелени, коврами, разноцветными материалами Набережная Ялты буквально сверкает в ослепительных лучах полуденного южного солнца. У городского сада сооружаются, чуть ли не целые трибуны для симфонического оркестра и местных артистов, решивших встретить Их Императорские Величества звуками народного гимна. Начиная с 12 часов, тротуары Набережной начинают наполняться по-летнему нарядной публикой. Еще час — и вся правая сторона Набережной сплошь занята ялтинскими обывателями и курортными приезжими. Взоры направлены на императорскую яхту "Штандарт", стоящую у мола. Императорский штандарт спущен, в ближайшей церкви раздается колокольный звон — для всех стало ясно: Его Императорское Величество Государь Император с Августейшим семейством изволили покинуть яхту и отбыть с мола. Наконец, послышались отдаленные раскаты "ура!", постепенно, по мере их приближения, они усиливаются, подхваченные тысячами восторженных голосов. Показались первые экипажи царского кортежа. Впереди следовал губернатор граф П. М. Апраксин, за ним в экипаже стоял начальник ялтинской полиции М. М. Гвоздевич, далее, также стоя, ехал, не спуская глаз с обожаемого монарха, начальник ялтинского гарнизона И. А. Думбадзе Еще секунды, и появляется открытая, запряженная парой великолепных лошадей, коляска Их Величеств. Его Императорское Величество Государь Император изволил сидеть в коляске, имея с правой стороны Ея Императорское Величество Государыню Императрицу, а впереди Его Императорское Высочество Государя Наследника — цесаревича Алексея Николаевича и Великую княжну Ольгу Николаевну. Лошади шли мелкой рысью, вследствие чего все, кто только был на Набережной, имели возможность видеть Их Императорские Величества. Государь Император и Государыня Императрица изволили отвечать на приветствия публики. Вслед за экипажем Их Величеств следовал экипаж, в коем находились Августейшие дочери, Великие княжны Татьяна Николаевна, Мария Николаевна и Анастасия Николаевна с фрейлиной госпожой Тютчевой. Далее в отдельных экипажах следовали: Министр Императорского Двора барон Фредерике, Дворцовый Комендант, генерал-адъютант Дедюлин, флаг-капитан, генерал-адъютант Нилов, генерал-майор Свиты князь Орлов, флигель-адъютант Дрентельн и другие лица... Тем временем на площади перед зданием нового дворца по случаю приезда Их Императорских Величеств был выстроен почетный караул от 13-го Лейб-гренадерского Эриванского полка. При знамени, при хоре музыки на правом фланге находился генерал-адъютант Зарубаев и другие военные лица. После приветствия Его Императорское Величество проходят почетный караул, а Государыня Императрица подходит к Начальнику Главного управления Уделов князю В. С. Кочубею, действительному статскому советнику В. Н. Качалову(управляющему имением - прим.автора), полковнику Янову(коменданту дворца - прим.автора), строителю нового дворца архитектору Н. П. Краснову, а также служащим и подрядчикам по строительству дворца. Качалов подносит Е. В. хлеб-соль на фарфоровом блюде с четырьмя изображениями дворцов различных эпох. При этом Качалов сказал: "Ваше Императорское Величество! Верные слуги Вашего Величества служащие и рабочие имения "Ливадия" встречают Вас, Всемилостивейший Государь, нашего Державного хозяина с благоговейной радостью и усердно просят Ваше Императорское Величество при поступлении в новый Ливадийский дворец принять от нас по исконно русскому обычаю хлеб-соль". Ея Императорскому Величеству Императрице и Великим княжнам были поднесены прелестные букеты цветов. Удостоив некоторых лиц своим разговором Их Величества Государь Император, Государыня Императрица с Августейшим семейством изволили последовать в Ливадийскую церковь, где духовник Их Величеств протоиерей Кедринский отслужил молебен, после которого Их Императорские Величества отбыли в новый дворец". 18 марта 1912 года императорская семья снова в Ливадии. Три дня спустя «Русская Ривьера» опубликовала сообщение о том, что «вчера в 2 час. дня, прибыл в Ялту из Симферополя на автомобиле Григорий Распутин и остановился в гост. «Россия». Эта информация, вызвавшая любопытство публики, донельзя раздражила царя, который пугался еще большего ожесточения злых языков. На следующий день перепуганная «Русская Ривьера» публикует опровержение: «Напечатанное во вчерашнем номере нашей газеты сообщение о прибытии в Ялту Григория Распутина, по наведенным справкам, оказалось ложным». Убийство Распутина также нашло свое отражение на страницах «Русской Ривьеры», причем довольно неожиданным образом. Об этом вспоминал Ялтинский градоначальник, бывший начальник императорской дворцовой охраны, генерал-майор корпуса жандармов А.И. Спиридович, сменивший на ответственном посту в Ялте тяжело болевшего А.И. Думбадзе. «Выстрелы по Распутину эхом прокатились и у нас. Редакторов двух наших местных газет я пригласил к себе и сказал им, что теперь, когда получена официальная телеграмма об убийстве Распутина, они могут перепечатывать всё, что будут печатать столичные газеты, но своих статей и комментариев я просил бы не делать, не писать во избежание недоразумений. Террор есть террор, убийство есть убийство, а причастность к убийству семьи живущих у нас Юсуповых, да еще одного великого князя — всё это заставляет отнестись к делу особенно осторожно. Лучше не высказывать своего личного мнения, а ограничиться перепечатками из столичных газет. Публика будет вполне информирована, а это всё, что надо. Редакторы согласились с правильностью такого взгляда и, на этом порешив, мы расстались. Но не прошло и дня после нашей беседы, как в газете «Русская Ривьера» появилась следующая статья: ИЗ ЗАПИСНОЙ КНИЖКИ. «Великосветские молодые люди собрались играть в карты. Но они не сели сразу за зеленое сукно. Прежде всего, они созвали гостей. Много гостей. Говорят, свыше 250 человек, Были среди них и графы, князья, были представители литературы, общественности. Были поющие, играющие, танцующие и был «Неизвестный». Милый хозяин дома, несколько, правда, задумчивый, насколько мог, развлекал гостей. Было весело и оживленно. Пили вино, искрился смех. Гремела музыка. Но, чем больше разгорался пир, тем ярче вырисовывались на стене роковые слова: «Мене, факел, фарес». Но лишь эта фраза принимала яркие очертания и бросалась в глаза «Неизвестному», он хмурил брови и срывался с своего места. Но молодой хозяин, с ласковой улыбкой, подходил к «Неизвестному» и развлекал его приятными разговорами. Пир закончился. Начался разъезд. И когда поднялся «Неизвестный», молодой хозяин сказал решительно: «Пора!» И, обратившись к присутствовавшим, произнес.: «Друзья, сыграем в карты... Пора!» Увлекли «Неизвестного» в соседнюю комнату, где были приготовлены столы. — Туз выбирает место, — решили игроки. — Туз! — Крикнули присутствовавшие и в упор смотрели на молодого хозяина. В ответ грянули выстрелы. «Неизвестный» грохнулся на белый блестящий паркет. Забился в предсмертной агонии. Игра окончена... «Неизвестного» уложили в автомобиль и повезли. Его везли, а за ним гнались, кричали: «Держи, держи!» И вместо роковой фразы «Мене, факел, фарес» раздалась другая фраза — радостная, мощная, звучная, сказанная с необычайно твердостью: «Не мешайте! Совершается всероссийское дело». И фраза эта пронеслась по России, трепетно коснулась миллионов сердец. Вскружились головы, раздалось мощное дружное ура, прозвучали звуки Народного гимна. И все, и любители азарта, и ненавидящие карточную игру, все в этот день поклонились — Тузу». Н. Дулин. Дулин, как доложили мне, имел какое-то касательство к Союзу Русского Народа, что и придавало ему смелости, с другой же стороны, играл в либерализм. В статье было много фантазии, много лжи, но, по существу, она отражала правильно тогдашнее общественное мнение повсюду в России. По-обывательски, не заглядывая в будущее, и я, лично, в первые дни, как и большинство интеллигенции, порадовался исчезновению «Старца», но, как представитель власти, как градоначальник, да еще в местности, так близко связанной с Царской Семьей, я не мог оставаться по отношению статьи г. Дулина равнодушным. Не мог оставаться равнодушным к прославлению террора, ко всем намекам, более чем ясным, на кого. Я поговорил с представителем прокуратуры и, не найдя в нем нужной поддержки, арестовал Дулина в порядке усиленной охраны, представил дело генерал-губернатору Эбелову и г. Дулин был выслан из пределов градоначальства». Так поплатился журналист, оказавшийся не в состоянии противостоять соблазну «желтой» публикации. Описывая пребывание Романовых в Ливадийском имении, «Русская Ривьера» рассказывала об их впечатлениях от новомодного синематографа. «В среду, 11 апреля, вечером, – сообщала газета, – в Ливадии состоялся сеанс кинематографа, на котором присутствовали: Николай II с дочерьми, великий герцог и герцогиня Гессенские, великий князь Дмитрий Павлович, лица свиты, находившиеся в Ливадии, и другие лица. Картины удостоился демонстрировать владелец ялтинского «Иллюзиона» г. Чепатти. Сеанс кинематографа продолжался с 9 4/4 до 113/4 вечера, причем было показано 11 картин». Через месяц, в мае 1912 г., П.К. Чепатти наградили Большой золотой медалью на Аннинской ленте с надписью «За усердие», а его жене пожаловали золотые часы с короной, усыпанной бриллиантами. Надо заметить, что такие подарки – обычная практика в Министерстве Императорского двора. Все люди, так или иначе, привлекаемые к обслуживанию императорской семьи и при этом не состоявшие в придворном обслуживающем штате, как правило, получали подарки, которые они высоко ценили. В октябре 1913 года «Русская Ривьера» дала на своих страницах описание благотворительного бала, устроенного во вновь построенном в Ялте Народном доме с приглашением на него отдыхавшей в Ливадии семьи Романовых. Газета отмечала, что в новом здании был красивый вместительный зрительный зал, увенчанный гирляндами цветов, залитый электрическим светом, обставленный стильной мебелью. На вечере играли два струнных оркестра – моряков и братьев Федерико и Винценцо Палладино. Во время ужина выступали балалаечники и хор сводного полка. «Такого блестящего великосветского бала в Ялте еще не бывало, -подчеркивала газета. - Бал продолжался далеко за полночь». Не смотря на то, что «Русская Ривьера» была весьма патриотическим изданием, она не чуралась критики даже в адрес высочайших особ, если те, например, предпочитали отечественному иностранное в любом виде. Так, во второй половине XIX века в большую медицинскую моду вошло лечение курортами, и врачи прописали императрице Марии Александровне перемену климата и курортную жизнь. Императрица пыталась было ездить отдыхать в Ялту, вернее, в соседние с ней императорские угодья Ливадию и Ореанду, но ей крымский отдых не нравился – все слишком напоминало о России. И вот в качестве милого сердцу и приятного здоровью уголка был избран итальянский Сан-Ремо. Тогда "Русская Ривьера" с возмущением написала, что, мол, императрица покинула родину, променяв Ялту на заморские курорты, и теперь все русские аристократы согласно новой императорской моде оставляют свои несметные денежные сокровища на чужбине. И в качестве центрального чужестранного места, где оседают огромные русские капиталы, ялтинские газетчики называли Сан-Ремо. Не пожалели они императрицу и, опубликовав скандальные подробности личной жизни Александра II и его отношений с юной княжной Долгорукой. Газета сообщала, что Екатерина Долгорукая родила от государя уже третьего ребенка, а «супруга Императора Всея Руси Александра II Мария Александровна вместо отдыха в Ливадии убежала в Италию, где в Сан Ремо лечит свой застарелый туберкулёз». В газете постоянно публиковались интересные статистические данные по Ялте. Например, 27февраля 1904 года "Русская Ривьера" сообщала: "В настоящем году число мещан Ялты достигло 1786 человек. По национальностям: русских - 1060, татар - 244, греков - 242, евреев - 241, караимов - 9". Вообще, национальный вопрос был весьма болезнен для газеты. Имея четко выраженную промонархически-великорусскую направленность, «Русская Ривьера» с определенной предубежденностью относилась к носителям других духовных ценностей. Так, журналисты газеты, узнав о том, что старший эфенди мечети не разрешает детям Фотисальской магометанской школы посещать русские классы, написали, что школа приняла «вредное направление». Отдельное место на страницах «Русской Ривьеры» занимали публикации о новомодных увлечениях, например, автомобилями и связанных с этим проблемах. Так, в июне 1908 года на набережной Ялты автомобиль некого господина Сакетова встретился с извозчиком, и эта встреча едва не закончилась катастрофой. Громоздкий дорожный автомобиль быстро двигался по узкой улице и, как сообщалось в газете, "при встрече с извозчиком своим гудком напугал лошадей, которые в страхе бросились в сторону и только благодаря врезавшимся в груды щебня колесам экипажа не понесли вместе с дамой, которую вез извозчик". Несколькими днями позже там же, на набережной, в час дня, "в самый разгар городского движения", появился мчащийся на большой скорости "дорожный закрытый автомобиль с двумя шоферами и четырьмя седоками". Навстречу несущемуся полным ходом транспорту "ехал пароконный извозчик, лошади которого испугались и рванули экипаж в сторону на тротуар", после чего, проскочив между магазинами и оградой полицейского участка, понесли по набережной. Наскочив на сложенный по обочинам щебень, лошади выбросили из экипажа извозчика и пронеслись по Пушкинскому бульвару до Ливадийского моста. По счастливой случайности никто не пострадал. Довольно часто причиной неприятностей служили неопытность и неумение водителей. В 1908 году "Русская Ривьера" поместила заметку о столкновении двух автомобилей у Алупки. "В то время, как по направлению к Ялте мчался по шоссе автомобиль г. Собашникова, управляемый нетвердою рукою шофера, в гору поднимался автомобиль г. Вахтина, на котором ехали сам владелец, присяжный поверенный Гудима и инженер Бертье-Делагард. У дачи Баулиной, на повороте, автомобили наскочили друг на друга с такой силой, что дальнейшее путешествие пришлось совершать уже на лошадях, так как "бензинки" оказались совершенно разбитыми и не годными к действию... Столкновение это, не повлекшее за собой человеческих жертв лишь по какой-то счастливой случайности, произошло по совершенному неумению шофера Собашникова управлять автомобилем". Среди материалов, появлявшихся на страницах «Русской Ривьеры», много места занимали статьи, посвященные различным праздникам и, в первую очередь, Пасхе. «С давних времен пасхальный стол является усиленной заботой хозяйки, — напоминала нашим прабабушкам «Русская Ривьера» в 1909 году. — Никакие несчастия, эпидемии, войны и гонения не могли помешать русской хозяйке, по мере сил и возможности, устроить пасхальный стол с его традиционными яствами. Все стараются усердно угощать, и широта русской души в эти дни не знает границ… Мы хотели бы обратить внимание гостеприимных хозяев, что во время эпидемии лучшим украшением праздничного стола является французское вино «Сен-Рафаэль», которое предохраняет от желудочных заболеваний, укрепляет, согревает, восстанавливает силы и освежает. После еды необходимо принимать ликерную рюмку этого великолепного вина. Рекомендуем на стакан чаю небольшую ложечку вина «Сен-Рафаэль». Получается роскошный аромат, приятный вкус и здоровый освежающий напиток. Вино «Сен-Рафаэль» продается во всех виноторговлях, аптеках и аптекарских магазинах». Впрочем, здесь же газета напоминает, что выбирать украшения для пасхального стола надо с осторожностью, так как санитарным надзором Ялты в городских лавках были «отобраны образцы пасхальных цветных сахарных украшений (цветы, ангелы, розетки и пр.), которые по исследовании в городской химической лаборатории оказались все без исключения содержащими смоляные, анилиновые краски, благодаря чему эти украшения не должны быть употребляемы внутрь, особенно детьми». Интересны заметки в «Русской Ривьере» относительно встречи в городе Нового года: «Ялтинское общественное собрание для встречи Нового года назначило общий ужин из трех блюд, кофе и бокалом шампанского. Список блюд прилагается: 1. Стерлядь паровая. Соус омары. Индейка. 2. Жаркое. Рябчики. Куропатки. Брусника. Салат: тыква, огурцы нежинские. 3. Пломбир паризьен с фруктами. Кофе. Шампанское. Оркестр Ф. Паладино. Желающих иметь отдельные столы просят записаться заблаговременно. Стоимость – 3 рубля с персоны». «На праздничном вечере, устроенном специально для рабочих, разыграно несколько водевилей, исполненных довольно удачно любителями во главе с г-жой Дремпельман. Все собравшиеся на вечере чиновники акциза, администрация и рабочие чувствовали себя членами одной большой семьи», – сообщает «Русская Ривьера». Отдельное место в публикациях газеты занимала информация о практикующих в Ялте врачах, большинство которых были специалистами по внутренним (легочным) болезням, пропагандировавшим в качестве лечебных естественные природные факторы Южнобережья: климат, море, воздух, виноград, кумыс. Как пользоваться всем этим, стало понятно не сразу. Например, благородные люди долгое время не купались. Когда полезность морских купаний стала общим местом, возник вопрос: как? Купание в открытой воде с пляжа вызывало нарекания блюстителей нравственности. Тогда появились купальни – деревянные павильоны на сваях у самого берега со сходом прямо в море. Были и другие решения. «Русская Ривьера» сообщала в 1913-м году о коктебельском варианте: «На собрании общества курортного благоустройства решено разделить берег на пять частей: две части – для дам, две – для мужчин и одна – для купания лошадей. Везде будут поставлены столбы с надписью «для дам» или «для мужчин». Разделение берега вызвано требованием исправника, нашедшего нынешний порядок подрывом основных начал приличия и нравственности». В Алупке дамы и мужчины допускались до купания в разное время. Достаточно большое место уделялось в газете повседневной жизни как Ялты, так и окрестных поселков и даже других городов. Размышляя о достоинствах и недостатках южнобережных курортов, «Русская Ривьера» не без ехидства отмечала: «В Алупке по-прежнему единственное развлечение для приезжей публики — иллюзионы, щеголяющие друг перед другом различными «сенсациями». Несмотря на то, что Алупка считается одним из больших курортов на Южном берегу Крыма, там, за исключением гостиницы «России», нет музыки». «Соседке» Ялты, Алуште, также уделялось немало внимания. В начале ХХ века об Алуште заговорили как о «сопернице Ялты». Об этом дается информация в сентябрьской заметке за 1902 год в «Русской Ривьере». Из нее становится ясно, что «местный крез» Стахеев намеревается построить в Алуште «большой отель и курзал». И хотя газета уверяла, что «Стахеев очень капризен и часто меняет свои намерения», но, тем не менее, многое в городе, действительно было им сделано. Кстати, это тот самый Стахеев, который построил в Ялте знаменитые торговые ряды на Набережной и дал средства на отливку колоколов собора Александра Невского. На протяжении многих лет «Русская Ривьера» неоднократно возвращалась к деятельности Стахеева. Через десять лет, в 1913 году, в заметке о присуждении премий «экспонентам сельскохозяйственной выставки» «Русская Ривьера» сообщает о том, что в числе награжденных есть алуштинские землевладельцы и первый среди них – Стахеев, получивший диплом и Большую золотую медаль за груши, «особенно за сорт «Passe Crassane». Довольно большая часть публикаций «Русской Ривьеры» касается курортной жизни города. «В Алуште в текущем сезоне, - пишет корреспондент газеты, - играет прекрасный военный духовой оркестр. По просьбе некоторых членов общества курортного благоустройства, комитет общества постановил, чтобы один раз в неделю оркестр играл в Профессорском уголке. Постановление это осуществлено было впервые 9 июля и встречено обитателями Профессорского уголка с видимым сочувствием и удовольствием. К павильону А.Н. Бекетова, где играл оркестр, собралось большое количество публики не только Профессорского уголка, но и из Алушты. Скоро в павильоне начались танцы, под дирижерством артиста Императорских театров С.Д. Литавкина. Танцевали не только в павильоне, но и на Набережной. Всем собравшимся, очевидно, было очень весело, и нововведение комитета остается только приветствовать». В то же время, газета не обходит вниманием и городские недостатки, довольно едко критикуя местные порядки. «Нашему обывателю, дерзнувшему в темную ночь отправиться на прогулку или по делу по городу, я настоятельно рекомендую запастись ручным фонарем и не надеяться на торчащие кое-где по городу деревянные столбы с фонарями. Глядя на них, естественно допустить, что они освещают город, но, оказывается, что все фонари зажигались только во время сезона для освещения дороги приезжим, а постоянные обыватели нашего богоспасаемого города или оставшиеся у нас зимовать приезжие могут кувыркаться, сколько угодно, по набережной в пучину и получать «фонари» от фонарей, какие ставят часто посетители нашей харчевни «Порт-Артур» друг другу. Я вполне уверен, что все это делается для экономии, и обывателям остается только собраться вместе и поблагодарить «лордмэра» и других «отцов города» за их умелое, хотя и неуместное экономничанье, даже после увеличения городских доходов сезонным сбором и другими налогами, специально разрешенными для улучшения и увеличения освещения города, охранения имущества обывателя и т.д. Но не зажигать фонарей, даже в такую темную и дождливую ночь, как 14 ноября, и в таких местах, как по набережной от кордона до почты, где главное движение пешеходов, как по ближайшему пути, ведущему к почте, дачам, аптеке и базару и безопаснейшему из извозчичьих набегов (случающихся у нас очень часто), так как здесь возможен только проход пешеходам, а проезд запрещен из-за поврежденной Сизовской набережной, а также в переулках от аптеки до базара и от гостиницы «Южный берег» до чайной попечительства о народной трезвости, самый скупой обыватель назовет это настоящей экономией приснопамятного гоголевского Плюшкина. Хотя бы для отвода глаз оставили лампы в фонарях, то проходящий мог бы подумать, что хоть когда-нибудь зажигают эти фонари, но «заправилы города» нашли лишним церемониться с обывателем и распорядились убрать лампы из фонарей, а в последнем вышесказанном переулке убраны и фонари, и грустно торчат осиротелые два обнаженных, без фонарей столба. Для наших «лорд-мэра» и «отцов города», скажем, это пустяки, ибо у первого электричество, а возле домов последних фонари зажигаются даже в светлые ночи, но ведь и с обывателя взимают за освещение города? А потому от имени алуштинских обывателей и приезжих взываю и умоляю: «Отцы города»! Сжальтесь над вашими детьми-обывателями и верните обнаженным грустным столбам их головные уборы – фонари, а фонарям – лампы, и распорядитесь все имеющиеся по городу фонари зажигать в темные ночи, а если имеете возможность, то добавьте и новые фонари, пока хотя бы от дома Попандопуло до дачи Гоппе, где находятся до десяти больших дач и много приезжих, а фонарей ни одного…». «Замахивалась» газета в своих публикациях и не только на крымские курорты, «путешествуя» по всему югу России. Например, 1 ноября 1913 года «Русская Ривьера» написала о необычном случае в Одессе. «Много лет жителей привлекает мрачный серый дом: стекла выбиты, ставни полуразломаны, все покрыто грязью и пылью. И вдруг неожиданно раскрылись ворота, и старый дворник стал звать на помощь. Соседи сразу же проникли в дом. В одной из комнат их глазам предстала ужасная картина. Среди кучи тряпья, в грязи, копошился полуживой человек – владелец дома. Он был почти голый и изможденный. Его завернули в какое – то тряпье и отправили в больницу, но по дороге он скончался. Хозяин владел этим некогда доходным домом вместе с братом, который давно покончил жизнь самоубийством. После этого случая оставшийся хозяин по имени Василий Ходрян стал нелюдим. Вскоре между ним и водопроводной конторой завязалась тяжба на почве недоразумения; дело выиграла контора. А Василий, упорствуя, отказался от воды. И ему перекрыли краны. В результате большой 2-х этажный доходный дом быстро опустел. Остались только хозяин и дворник. Как они жили – никто не знал. В последние дни дворник не видал хозяина и нашел его в бывшей «конторе» со слабыми признаками жизни. Передают, что покойный владел в Крыму богатым имением, оттуда ему присылали доходы. Куда он их девал – неизвестно. Но вернемся в Ялту. В одном из номеров «Русской Ривьеры» писалось: «Южный берег переполнен лёгочными больными, преимущественно из разных мест России. Большинство стекающихся в Крым для лечения скромных тружеников по их материальной необеспеченности не в состоянии устроиться здесь, в условиях, благоприятных для восстановления своего здоровья, впоследствии крайней дороговизны курортной жизни….» Не были исключением из этого печального правила также морские офицеры и матросы, для которых при Высочайшем участии решено было построить в Ялте «Морскую санаторию». В мае 1913 года «Русская Ривьера» рассказала о торжествах по закладке в Массандре санатории для офицеров и нижних чинов Российского флота. Для участия в торжествах по закладке морского санатория в Ялту из Севастополя, сообщала газета, «пришли линейные корабли Черноморского флота: "Пантелеймон" (восемь лет назад бывший "Потемкиным"), "Три святителя", "Иоанн Златоуст" и "Евстафий". Здесь же находилось посыльное судно "Алмаз" под флагом командующего морскими силами в Черном море адмирала А.А. Эбергарда. В Ялту прибыли также начальник бригады линейных кораблей вице-адмирал Новицкий П.И., начальник штаба командующего контр-адмирал Плансон К.А., главный командир Севастопольского порта вице-адмирал Маньковский Н.С.. Медицинский мир представлял доктор Кибер А.Ф., председатель комитета по сооружению санатория, санитарный инспектор Севастопольского порта, главный директор Севастопольского госпиталя. В числе почетных гостей был и главный строитель санатории Абрамов. У места закладки будущей санатории выстроились экипажи кораблей, а также чины 52-го пехотного Виленского Великого Князя Кирилла Владимировича (контр-адмирала русского флота) полка, Крымского конного Императрицы Александры Федоровны полка и Ливадийского отряда Корпуса пограничной стражи. Играл флотский оркестр. Настоятель Севастопольского Николаевского собора протоиерей отец Роман (Медведь) отслужил торжественный молебен, в котором участвовал хор певчих с "Пантелеймона", были освящены икона Св. Великомученика и Целителя Пантелеймона и закладная доска с памятным текстом. Адмирал Эбергард заложил первый камень в фундамент здания. Как водится, провозглашалась "Многая лета" царствующему дому, отмечавшему свое 300-летие, и исполнялся гимн "Боже, царя храни"...» Газета также с удовольствием сообщала о деятельности местных благотворителей. В сентябре 1909 года «Русская Ривьера» писала о Петре Федоровиче Соболеве: «Только что закончивший за свой счет постройку прекрасного здания церковно-приходской школы известный своими благотворительными делами в Ялте потомственный почетный гражданин П.Ф.Соболев, спешит уже в другом месте проявить свою благотворительность. Теперь Соболев, посещающий Аутскую Успенскую церковь, жертвует на благолепие этого храма». Весной 1910 года заказ был выполнен и 21 марта «по случаю окончания работ по расписанию храма живописью на средства Петра Федоровича Соболева состоялась божественная литургия», - сообщалось на страницах «Русской Ривьеры». В праздничные пасхальные дни милость Петра Федоровича щедро распространялась на ялтинских детей, учащихся начальных школ, почетным попечителем которых он являлся. «Забавно и трогательно было смотреть, - писала «Русская Ривьера», как малыши лет 7-8 маршировали радостно и весело в Ливадию, где их ждал большой праздник». Интересные заметки публиковала «Русская Ривьера» относительно открытия в Ялте лечебницы для животных: «С уверенностью можно сказать, что лечебница-амбулатория пока вполне достаточна для Ялты, хотя отдел не думает ограничиться сооружением описанного здания и предполагает при первой возможности устроить еще клинику для крупных животных и другие не менее необходимые отделения лечебницы». “Русская Ривьера” также периодически рассказывала своим читателям о деятельности Ялтинского отделения горного клуба. В 1907 году он переживал не лучшие свои времена. Развитие коммерческой деятельности привело к внутренним противоречиям среди клубного руководства, наступило также время смены поколений в руководстве клубом. В 1907 году умерли два товарища председателя клуба проф. С. И. Иловайский и А. А. Трапани. В это же время председатель клуба А. Л. Бертье-Делагард фактически устранился от дел. Позже он отказался от звания председателя и вообще покинул клуб. Через некоторое время после смерти В. Н. Дмитриева отделение возглавил А. Тяньков, который сделал его, как явствует из протоколов позднейших собраний, “ареной для сведения личных счетов с лицами, ему недоброжелательными”. Это привело на некоторое время к расстройству деятельности отделения. О смутах и настроении в недрах клуба и рассказывала «Русская Ривьера». Но затем деятельность клуба наладилась. Краеведческие материалы – обязательная составляющая деятельности этой газеты. В одном из номеров была опубликована статья выдающегося географа, профессора, основоположника русской карстологии А. А. Крубера о пещерах и карстовых явлениях на Чатыр-даге и Караби-яйле: „Несмотря на то, что Крым издавна привлекает целую массу простых туристов и ученых изследователей, нельзя сказать, чтобы все вопросы, касающиеся геологии и географии Крыма, были в достаточной степени выяснены. К числу вопросов, которые давно ждут изследователей, надо отнести изучение пещер. В настоящее время известно довольно много пещер в Крыму, и особенной известностью пользуются пещеры на Чатыр-даге, из которых две, Биньбаш-хоба и Суук-хоба ежегодно летом посещаются массою туристов. На Чатыр-даге описаны еще две пещеры, № 3 и №4, в которыя в настоящее время доступ туристам воспрещен из-за трудности спуска. Пещера № 4 описана проф. Зайцевым и вход в нее представляет круглое отверстие, которым можно спуститься на канате на глубине 8 саж. Нет сомнения, что кроме поименованных пещер, на Чатыр-даге имеются и еще пещеры, мало или даже совсем неизвестныя. Так, во время посещения мною Чатырдага 22 - 23 июля 1903 г. мне удалось видеть еще две пещеры; одна из них находится недалеко от „Убежища" и представляет собой яму глубиной в несколько сажень, на дне которой находится лед и снег, и вторая яма, которая ведет далее вглубь. Подобныя пещеры-ледники встречаются на яйле довольно часто и особенно известны на Ай-Петри. Большой интерес представляет пещера, находящаяся верстах в двух от „Убежища". Название пещеры „Гугер джин-хоба", т. е. „Голубиная пещера", так как в ней несомненно гнездятся голуби. Вход в пещеру представляет собою пропасть глубиной в 14 - 15 метров, так что спуститься на дно ея можно только по лестнице или на канате. Присутствие пещер в Чатыр-даге находится в связи с другими интересными явлениями, известными в науке под общим названием „карстовых явлений". (Карст - местность в Австрии, где все эти явления были подробно изучены). Всякому посетителю Чатыр-дага должно было броситься в глаза обилие на Чатыр-даге воронкообразных впадин, самых различных диаметров и глубин. Есть едва заметныя углубления, как бы оспины на „пяте" Чатыр-дага, есть воронки диаметром в несколько десятков сажен и глубиной сажен до 10. Местами такия воронки располагаются так тесно, что перемычки между ними разрушаются и вместо правильной воронкообразной впадины, получаются углубления вытянутой и не совсем правильной формы. Эти воронки бросаются в глаза еще резче, благодаря тому, что в них, если они достигают сколько-нибудь значительных размеров, всегда растет кустарник, а иногда попадаются и довольно значительныя деревья (большею частью граб, татарский клен, иногда бук), тогда как промежуточныя пространства абсолютно безлесны. Расположение этих воронок не случайное, а располагаются оне почти вдоль длинной оси (составляя с ней самое большое 15° - 20°) Чатыр-дага рядами по нескольким линиям. Особенно хорошо это видно с Эклизи-Буруна. Только у самаго подъема на Эклизи-Бурун эта правильность как бы нарушается и здесь темная кайма почти сплошного лесочка скрывает от глаз расположение воронок. Интересно отметить также, что и входы в пещеры расположены по этим линиям и лежат, по большей части, на дне воронок. Таким образом, не подлежит сомнению связь между воронками или „долинами", как их называют в науке, и пещерами Чатыр-дага. Яйла, благодаря слагающим ея известняковым породам, принадлежит к числу местностей, в которых сток атмосферных осадков только в самой незначительной степени идет поверхностно. Большая же часть воды по отверстиям и трещинам в его каменистом туловище уходит под землю и, следуя по ним в глубине, выходит наружу на склонах в виде ключей и в виде карстовой р. Салгира на его северном склоне. Твердый и крепкий при поверхностном взгляде, массив Чатырдага внутри весь изъеден целой системой трещин, пустот и пещер, по которым следует вода. Как показывают изследования Листова и наблюдения, циркуляция вод происходит на глубине, где прекращаются годовыя колебания температуры и температура воды источника равна многолетней средней температуре той местности, где они вытекают. Направление подземнаго тока воды намечается на поверхности расположением воронок, которыя образуются в силу оседания потолка над пещерами и пустотами, таким образом, внутри массива Чатыр-дага мы имеем, по всей вероятности, связную систему пещер, пустот и проходов, отводящих воду наружу с одной стороны к Салгиру, с другой - к ключам на его склонах. Если бы удалось найти и сделать доступными для прохода трещины и пустоты, связующия между собой отдельныя пещеры, то мы бы имели на Чатыр-даге грандиозную систему подземных ходов, которую можно было бы уподобить Адельсбергскому гроту в Австрии. Сейчас мы указали на сравнительно малую известность пещер и природы яйлы Чатыр-дага; еще в большей степени сказанное относится к Караби-яйле. Если горную татарскую дер. Улу-Узень, приютившуюся среди фиолетовых, покрытых чудным лесом, гор, еще довольно часто посещают туристы из-за находяшагося в двух верст. от нея романтическаго, хотя и далеко не грандиознаго водопада Джур-Джур, то путешествия по пустыням Караби-яйлы предпринимаются сравнительно редко, а между тем, в области Караби-яйлы находятся такия достопримечательности (пещеры, ледяной грот Бузулук-хоба), которыя, казалось бы, должны были привлекать массу туристов». В сентябре 1911 года «Русская Ривьера» сообщила животрепещущую информацию о другом памятнике Южнобережья: «... Расположенный на Аврориной скале замок уже отжил свой век и дал несколько трещин, почему новый владелец «Ласточкина гнезда» решил его снести. Но зато на месте старых зданий предполагается соорудить новые, которые украсят любимый публикой уголок». Так появился тот замок «Ласточкино гнездо», который известен во всем мире. Не боялись журналисты газеты также «вскрывать язвы общества», публикуя на страницах газеты острые злободневные материалы. Так, 8 февраля 1910 года «Русская Ривьера» сообщала о том, что «в Симферополе открыта фабрика негодных солдат. Было организовано правильное общество, одни из членов которого подыскивали ему клиентов - молодых людей призывного возраста, а другие - калеки, негодные к военной службе, являлись подставными лицами для освидетельствования в воинских присутствиях во время набора». «Русская Ривьера» много писала также о культурной жизни Южнобережья и вопросах образования. Газета, например, с удовольствием сообщала о творчестве Общества малорусских актеров, отмечая, что они "могут образовать в Ялте постоянную малороссийскую труппу и поставить дело малорусской сцены гораздо выше, чем ставят его иногда заглядывающие к нам большей частью захудалые, провинциальные профессиональные труппы". В октябре 1899 года труппа под руководством Н. Садовского и П. Саксаганского привезла в Ялту несколько украинских пьес. "Русская Ривьера" и тогда отзывалась о гастролях украинских артистов весьма положительно. Например, о «Сорочинской ярмарке» рецензент написал: "Все-таки малорусская оперетта смотрится с большой охотой…", а о "Безталанной" И. Карпенко-Карого сказал: "Драма разыграна была превосходно… Все исполнители главных ролей… имели шумный успех". Сам драматург также побывал в Ялте, здесь он провел, по совету врачей, май-июнь 1906 года, февраль, март и половину апреля 1907 года, о чем и сообщила «Русская Ривьера». Благожелательная оценка деятельности украинского литератора прозвучала и одной из заметок "Русской Ривьеры" в 1908 году: "Группой членов родительского комитета ялтинской женской гимназии устраивается в городском театре спектакль. Идет интересная малорусская пьеса из современной жизни "Суета" популярного украинского писателя Карпенко-Карого и в заключение дивертисмент "Украинские спивы". Цель этого спектакля чисто благотворительная – собрать средства для помощи 18 учащимся старших классов, которым за невзнос платы за право учения грозит увольнение с нового года". 2 июля 1914 года «Русская Ривьера» опубликовала статью писателя Леонида Васильевича Будкевича о посещении им дачи Чехова и встрече с сестрой писателя. Буткевич отмечает огромное значение Белой дачи как памятника культуры: «В Ялте находится Белая дача Чехова, дача, которая является своего рода памятником покойному писателю. Этот памятник - единственный в России и к тому же для всех нас чрезвычайно дорогой, ибо он хранит всё то, что было при жизни Чехова… Естественно, что каждому из нас, любящему Чехова, приятно увидеть заветный кабинет, в котором создан был благоухающий „Вишневый сад“». Л.В. Будкевич также заступился за Марию Павловну, осаждаемую туристами, любящими Чехова: «Но, к сожалению, большинство забывает, что дача Чехова - пока ещё не общественное достояние и что побывать в ней можно благодаря любезному разрешению сестры писателя Марии Павловны. Между тем, многие, чуть ли не в грубой форме, требуют осмотра дачи». Объяснила Л.В. Будкевичу Мария Павловна и причину того, почему Академия наук не приобрела дачу Чехова: «…Академия ответила отказом за … неимением средств. Факт, печальный для России…» 6 сентября 1913 года в «Русской Ривьере» была опубликована статья «Плевицкая, как и Шаляпин, родится раз в столетие», посвященная выступлениям в украинской труппе Галузенко начинающей тогда певицы Надежды Плевицкой. После второго музыкального вечера газета отмечала, что концерт Плевицкой «был вечером блистательной победы, одержанной над всеми скептиками, над всеми неверующими в художественное значение русской национальной песни. Плевицкая оказалась в этот раз еще в большем ударе, чем на первом концерте». А в сентябре 1911 года Надежда Плевицкая вновь приезжает в Ялту. И снова «Русская Ривьера» отзывается восторженной рецензией на ее выступление. 27 марта 1908 года «Русская Ривьера» сообщила об очень важном для города событии – заключении договора между бывшим артистом императорских театров, киевским 1 гильдии купцом Семеном Никодимовичем Новиковым и Ялтинской городской думой о постройке в Ялте театра. Постановлением городской думы возведение театра поручено предпринимателю С. Н. Новикову на следующих условиях: «Театр стоимостью не менее 30 000 рублей должен быть совершенно готов через полгода со дня утверждения проекта строительным отделением губернского правления, «се здание переходит по окончании его и после приемки городским управлением в собственность города с правом для г. Новикова эксплуатировать его в течение 10 лет бесплатно. Г-н Новиков обязан давать ежегодно не менее 100 представлений оперных, опереточных, драматических, балетных, малороссийских и др., кроме кафешантанных, по' своему усмотрению. Если г-н Новиков не окончит к сроку постройку театра, то уплачивает городу по 10 000 руб. за каждый просроченный день». Строительство шло быстрыми темпами. В середине августа подходили к концу отделочные работы. «Русская Ривьера» в эти дни писала: … «Внутренний вид «Новиковского» театра производит очень выгодное впечатление. Небольшой, но высокий, поместительный зал вмещает много воздуха,…. Все места расположены удобно в акустическом и зрительном отношении… музыканты будут скрыты от публики». Впрочем, также подробно освещалась деятельность и других культурных учреждений. Кинотеатр «Лотос», например, давал рекламные объявления о демонстрировавшихся там фильмах непосредственно под «шапкой» газеты. Так, в феврале 1917 года демонстрировалась нашумевшая драма модной писательницы Анны Мар «Дикая сила», снятая кинокомпанией «Ханжонков и К». В одной из главных ролей в этой картине выступила Александра Ребикова, дочь композитора В. Ребикова. Газета также подробно писала о выставках, проходивших в Ялте. 25 мая 1913 года в помещении общественного собрания Ялты открылась выставка роз, привлекшая внимание довольно значительного количества посетителей. В ней приняли участие многие частные садоводства, включая удельные имения Ливадию и Массандру, но, как сообщала на следующий день «Русская Ривьера», пальма первенства все же досталась садоводству майоратного имения "Алупка", "сумевшему подобрать безукоризненный ассортимент наиболее типичных сортов роз, поражающих к тому же своей свежестью..." За эту выставку главный садовник Алупки А.А.Фетисов получил дополнительное вознаграждение от имения в виде крупной суммы в размере 220 рублей. Литературное творчество – неотъемлемая составляющая публикаций «Русской Ривьеры». Сред прочих материалов здесь был замечен фельетон «украинского Гейне», как называл писателя Александра Олеся М. Грушевский. Летом 1906 года Олесь отдыхал и лечился в Ялте, здесь он читал свои произведения С. Скитальцу, С. Елпатьевскому, П. Серафимовичу. Фельетон Олеся был благосклонно принят ялтинской публикой, вспоминали современники. Довольно популярной в газете была рубрика «Хроника», в которой публиковались оперативные новости из жизни города. 20 января 1910 года "Русская Ривьера" сообщила, что в Ялте "с раннего утра при тихой погоде начал падать густой снег… Благодаря установившемуся санному пути… весь день по улицам города раскатывали на лихих парах и тройках веселящиеся ялтинцы". Но уже через несколько дней стало не до смеха — снег не прекращал идти, начались снежные бури. Ялту засыпало чуть ли не двухметровым слоем. В горных частях города и в окрестных поселках некоторые дачи и дома оказались полностью под снегом. Как свидетельствовали очевидцы, "ревело и стонало море, вздымая страшные волны, а ветер, что называется, рвал и метал, шатал громадные здания, в которых дребезжали оконные стекла. Вырывал с корнем старые крепкие деревья, валил телеграфные и фонарные столбы". В мае – июне 1906-го и в марте-апреле 1907 года в Гаспре жил и лечился Лев Толстой. «Русская Ривьера» регулярно информировала своих читателей о приездах и отъездах писателя, а также о состоянии его здоровья. А в №118 от 31 мая 1917 года в рубрике «Хроника» под заголовком «Библиотека украинской громады» «Русская Ривьера»уведомляет своих читателей о том, что «Сегодня, 31 мая, в здании мужской гимназии открывается библиотека-читальня Ялтинской Украинской громады. Библиотека функционирует от 7. 05 до 9.05 вечера». 16 сентября 1912 года газета поместила объявление об открытии комфортабельно-меблированной гостиницы "Вилла Елена" на Набережной. Именно с объявления в газете «Русская Ривьера» отсчитывается также официальный возраст гостиницы «Ореанда». 11 октября 1907 года Александр Витмер сообщил через газету об открытии своего доходного дома. Публиковались в «Русскаой Ривьере» и объявления, которые бы сегодня отнесли к разряду «уточнений и опровержений». Так, уже упоминавшаяся нами публикация о ситуации с детьми в Фотисальской школе получила в газете уточнение, в котором говорилось, что «Объявление в газете "Русская Ривьера" относительно запрещения посылать детей магометан в русскую школу сделано обществом и старшим Эфенди мечети дер. Фотисала и соответствует действительности». Отдельное место в разделе «Хроника» занимали объявления о купле-продаже недвижимости – тема, популярная во все времена. К началу Первой мировой войны, когда к участкам вдоль побережья был подведен новый водопровод, цена земли на ЮБК возросла вдвое. Объявления в «Русской Ривьере» в это время сообщали, что, например, в Кацивели выстроено уже множество дач. Положительной стороной Кацивели назывались «относительный простор и большая простота жизни. Цены, - указывало издание, - ниже симеизских». В 1912 году в газете была представлена информация о любопытном курортном проекте, который начал осуществляться западнее Ласпи в урочище Батилиман. «Русская Ривьера» написала: «Крестьяне деревни Байдар продали не так давно часть принадлежащих им земель одному из петербургских литераторов, который задался целью создать на берегу Черного моря «поселение для интеллигентов». В действительности дело обстояло несколько по-другому. В 1912 году известный книгоиздатель П.Е. Кулаков, его супруга Л.С. Кулакова — дочь С.Я. Елпатьевского и юрист Плансон основали общество пайщиков для организации курорта. Земля была разбита на участки, которые разошлись по невысокой цене от 6 до 15 р. за кв. сажень. Владельцами земли здесь стали академик В.И. Вернадский, писатели С. Елпатьевский, Е. Чириков, общественный деятель И.И. Петрункевич, К.С. Станиславский, художник И.Я. Билибин, певица Цветкова, историк и лидер конституционно-демократической партии П.Н. Милюков и другие. Новые хозяева провели в будущий поселок дорогу. Батилиман обещал превратиться в благоустроенное летнее убежище представителей высшей русской интеллигенции, однако, как и многие начинания, это также не было воплощено в жизнь из-за начавшейся Первой мировой войны и революции. Лишь несколько участников батилиманского товарищества сумели построить небольшие дачи, но и они не смогли воспользоваться ими, поскольку оказались в эмиграции. Не обошла стороной газету «Русская Ривьера» и извечная конкуренция печатных изданий. Особенно острой была ее вражда с еще одной местной газетой - «Ялтинский вестник». Давнишняя, обострившаяся особенно в 1912 году распря двух газет привела даже к тому, что представители обеих редакций привлекли друг друга к уголовной ответственности за диффамацию. Нашли на страницах «Русской Ривьеры» свое отражение и отголоски Первой мировой войны. 26 января 1917 г. в «Русской Ривьере» появилась заметка «Мотивы дня. Занимательная годовщина», автор которой Ил. Селиванов, вспоминая о том, как за два года до этого город был обстрелян немецко-турецким крейсером "Бреслау", выражал надежду, что это было первое и последнее боевое крещение Ялты. К сожалению, эти надежды сбылись лишь частично. События первой мировой войны, действительно, больше ни разу непосредственно не коснулись города. Но после октябрьских событий 1917-го года и с началом гражданской войны ситуация резко изменилась. Официальное сообщение о свержении самодержавия и образовании в Петрограде Временного правительства было получено в Ялте, как практически повсюду в империи, по телеграфу. Городские власти обнародовали его 4 марта 1917 года. Член комитета общественной безопасности Ялты журналист, активный член партии эсеров И.А. Селиванов заявил 9 марта 1917 года в «Русской Ривьере»: «Совет рабочих и солдатских депутатов и социалистические партии постановили поддерживать временное правительство. То же должны сделать и ялтинские рабочие и ремесленники. До тех пор, пока новый порядок не окреп, пока не созвано учредительное собрание, мы должны забыть взаимную рознь и распри. Мы сейчас должны вести не социальную борьбу, а организоваться политически для поддержания комитета общественной безопасности и правительственных комиссаров». В Ялте, как и в других городах Крыма и России, состоялся «Праздник Свободы», во время которого «восторженные клики «ура» лились из многотысячных уст и потрясали воздух», - сообщила «Русская Ривьера». Тем не менее, по-прежнему все еще сохранялся весь управленческий аппарат, существовавший при царе. В городе действовали в прежнем составе городская и земская управы. По-прежнему издавалось две газеты — «Русская Ривьера», продолжавшая вести промонархическую линию, и кадетско-эсеровский «Ялтинский голос». 9 апреля 1917 года «Русская Ривьера» опубликовала стихотворный отклик поэта Сергея Недолина на Февральскую революцию: ВЕСЕННЯЯ ПЕСНЯ Рухнул старый строй негодный, Стала Руссия свободной. На дворе весна смеётся, Сердце часто-часто бьётся. Отлетели годы гнёта, Порвала душа тенёта. Как просторно, как привольно, От восторга просто больно. {...} Русь родная, Русь святая, Я всю жизнь провёл, мечтая Созерцать тебя влюблённо Солнцем воли озарённой. {...} Ах, скорей бы мир изведал Путь твой радостный к победам!.. Лишь вперёд идут народы Под знамёнами свободы. За три года, в 1918 – 1920гг., Ялта много раз переходила из рук в руки, видела кровопролитные бои и массовые расстрелы. Но о многих из этих событий «Русская Ривьера» уже не написала, прекратив к началу июня 1917 года свое существование, как самостоятельное издание. Она влилась в газету «Ялтинский голос». ----------------- Дорогие друзья! Если у вас есть какая-либо информация по этой теме, мы с удовольствием разместим ее на сайте! Наш адрес: llisova@yandex.ru Давайте писать историю прекрасной Ялты вместе!