УСАДЬБЫ ЮБК В ГОДЫ НАЦИОНАЛИЗАЦИИ (ПО МАТЕРИАЛАМ АРХИВНЫХ ДЕЛ) Накануне революции на Южном берегу Крыма существовало около 150 крупных и мелких помещичьих владений и акционерных обществ типа города-сада. Они включали в себя дворцы и дома, сады и парки, виноградники и другие хозяйственные угодья. Имение графини Паниной. 1924 г.Большинство имений принадлежало представителям высшего дворянства Российской империи, промышленникам и буржуа. Множество небольших отдельных дач составляло собственность врачей, инженеров, адвокатов, писателей и артистов. В период гражданской войны к ним присоединились сотни друзей, родственников и знакомых из Москвы, Петрограда, Киева и других городов и селений, оказавшихся во власти разбушевавшейся стихии революции. Вместе с ними в Крым попали большие художественные ценности в виде книг, картин, скульптур, предметов декоративно-прикладного искусства. История бытования этих сокровищ, судьба самих усадеб, уже тогда являвшихся памятниками художественной культуры европейского значения, стали главным предметом изысканий автора в фондах ЦГА Крыма. Наиболее информативными оказались дела фонда Р-361, в котором сосредоточились материалы периода национализации (1918 - 1922 гг.) частных имений Управлением Южсовхоза. КарасанЭта организация образовалась на второй день после занятия Крыма Красной Армией, т.е. 18 ноября 1920 г., и ставила целью изъять из частного владения, как разных ведомств, так и частных лиц, все имения Южного берега Крыма в районе от Судака до Севастополя включительно и объявить их «достоянием Российской Социалистической федеративной Советской Республики» (ф-361, oп.1, ед.хр.3, л.45). Номер 4 Приказа Крымревкома говорит о том, что он являлся в числе приоритетных мероприятий советской власти. Среди лиц, вошедших в состав комиссии по национализации, перечислено пять человек, в том числе зав.культурно-просветительным отделом академик В. И. Палладии. Далее следуют: Логинов Иван Сергеевич, Мирович Лидия Даниловна, Трайнин Арон Наумович, Ушакова Ольга Митрофановна. Адрес подотдела: Ялта, Набережная,40, (указ. дело, л.2). Дополнительным мандатом N 68 Крымземотдела от 22 ноября 1920 г. к объектам национализации должны были присоединиться также "сельскохозяйственные опытные станции, плантации, агрономические участки, пункты, молочные фермы племенного скота, садовые питомники, метеорологические и астрономические станции, лаборатории по виноделию и виноградарству… и другие учебные заведения, Никитский сад и все находящееся при нем" ( указ. дело, л. 28). Сам академик Палладин, вплоть до своего отъезда из Крыма 5 января 1921 г., исполнял также обязанности директора Никитского сада. Можно предположить, что, соглашаясь принять на себя обременительный груз двух должностей, Палладин своим именем надеялся спасти и сохранить ценный хозяйственный и культурный механизм означенных объектов и передать их в надежные руки. КичкинеТолько этим можно объяснить то, с какой тщательностью и дотошностью составлялись акты и описи имений, как подробно освещалась сельскохозяйственная деятельность той или иной территории. По описаниям можно составить довольно полное представление о количестве и качестве самой земли, о том, какие постройки на ней размещены, что собой являли сады, парки, виноградники в их лучшую пору и как они претерпели за годы гражданской войны. Некоторые из актов и описей настолько пространны, что позволяют узнать полную историю имений, включая даты их приобретения и перехода из одних рук в другие. В них даются указания на авторов сооружений, на особенности хозяйствования в садах, оранжереях, виноградниках. Ценнейшую часть составляют описи имущества и художественного оформления дворцов и парков, в них также перечисляются виды и формы растений, произрастающие на данной территории. Как выясняется, в составлении актов охотно и добросовестно принимали участие бывшие владельцы, управляющие и другие высококвалифицированные служащие. Они порой давали советы, как лучше устроить хозяйства или делали предложения по дальнейшему использованию имений. В качестве подобного утопического проекта фигурирует заключение доставленное рукой бывшего заведующего акционерным обществом города-сада "Ласпи" Г. Копинского. "Если вопрос об устройстве здесь курорта, отвечающего высоким требованиям нарождающейся культуры, новой пролетарской культуры, не может быть, по обстоятельствам, вам временно разрешен, то вопрос о наивыгоднейшей эксплуатации Ласпи (имеющей 706 десятин) должен быть в срочном порядке разрешен! Дивная, глубокая, удобная для стоянки каких угодно кораблей, и богатая рыбой, бухта, - здесь частные предприниматели наживали состояния,- так неужели Управление Южнобережными Советскими имениями не возьмется за организацию при этой бухте Рыбоподъемного завода?! Поляны (до 12 дес.), годные под высокие культуры (табак, а еще выгоднее и целесообразнее - лекарственные растения). Небольшой виноградник (3 1/2 дес.), запущенный, но его можно еще спасти, можно и новые виноградники высадить; рациональная рубка и подчистка леса - дрова и уголь! А сколько валежника гниет, в то время как в других местах уничтожается здоровый лес. Высокого качества известняк и получаемая из обжига его первосортная известь (известная Ласпийская). Для построек на месте имеется хороший строительный камень. А если подумать о завтрашнем дне и развести орешника, тутового дерева (для будущего шелководства) и пр. Сколько возможностей для коллективного творчества открывает Ласпи, этот еще не тронутый уголок Крыма" (ф. Р-361, oп-1, ед. хр. 34, л. Зоб.). Остается сожалеть, что проект города-сада «Ласпи» так и остался прекраснодушной мечтой его акционеров и устроителей, а это были ведущие в России инженеры, ученые, архитекторы, писатели и художники. Среди них можно назвать имена Шаляпина, Мережковского, Вересаева, Билибина, архитекторов Фомина, Клейна, Покровского и еще сотни других не менее громких фамилий из числа интеллектуальной элиты дореволюционной эпохи. По мысли авторов, "Ласпи" должен был стать лучшим в мире городом-садом и не случайно его проекты еще и сейчас появляются на всемирных художественных выставках. Стремясь любым путем сохранить великолепно отлаженный механизм имений, составители пояснительных записок старались наивыгоднейшим образом обрисовать их доходные статьи. Так указано, что в "Чаире"- усадьбе Вел. Князя Николая Николаевича младшего с плантации роз величиной всего только 1950 кв. саж. «снимался урожай в количестве 1027 срезов, причем срезы роз продавались в мае месяце по пятнадцать рублей за срез, а в середине октября месяца по пятьсот рублей за срез...» Далее подчеркнуто, что "кроме роз имение продавало фиалки, сирень, клубнику, землянику и траву, но доход по этим статьям был незначительный» (ф.Р-361,оп.1,ед-хр.47, л.2об.). ХараксИной характер имело богатое хозяйство "Харакса"( принадлежало Вел. Кн. Георгию Михайловичу). При нем содержался "превосходный коровник на 28 коров и все необходимые для молочных продуктов снаряды. Харакское стадо породистой голландской расы считалось одним из лучших в окрестности и харакские молочные продукты высоко ценились на ялтинском рынке"(ф.Р-361, оп.1, ед. хр.46, л.7об).Особо выделено состояние выращенного на водах Михайловского источника фруктового сада. Назовем хотя бы несколько сортов из культивируемых там некогда яблонь и груш: бель-флер, бумажный и канадский ранеты, кальвиль белый - это яблоки, а груши - фердинанд, диканка, Банкротье-Вилиамс, Министр Люциус, Президент Друард, Бер Александр и около двадцати других таких же звучных названий, вызывающих у нас, увы, забытые вкусовые ощущения. Харакс. Южный фасадЛюбопытно, что «лучшая фирма гг. Москвы и Петрограда ”бр. Елисеевых" ежегодно скупала почти весь урожай яблок и груш, и это служит уже показательной рекомендацией для сада» (указ. дело, л-10). Если проанализировать содержание более 120 листов этого дела, то можно составить полное представление о некогда процветавшем богато украшенном поместье, выстроенном по типу шотландской фермы академиком Н.П. Красновым в 1904-1913 гг. Одна опись убранства, находившегося в 20 постройках, занимает более 90 страниц убористого почерка. Остается вообразить роскошь и вместе с тем изысканность вкуса, с которыми декорировались Большой и Малый дворцы Харакса, согласно требованиям стиля модерн и художественным пристрастиям самих владельцев. Вестибюли и кабинеты украшались английской мебелью красного дерева классического образца. В спальнях и будуарах стояли гарнитуры карельский березы. Новомодная белая эмалевая мебель размещалась в столовой. В соответствии с требованиями английского комфорта тут имелось огромное количество фарфоровой и фаянсовой посуды - целые сервизы, специально заказанные лучшим керамическим заводам Европы, как, например, датский фарфор, условно называемый «зверинцем», т.к. на тарелках, вазах, в виде отдельных фигур изображались различные представители фауны. В Хараксе имелась значительная коллекция русской и западноевропейской оригинальной графики - множество рисунков и акварелей В.Васнецова, И. Прянишникова, А. Шнейдер, К. Крыжицкого, Е. Бем, Мари и Альберта Стевенс. Не менее богатыми явились художественные коллекции во дворцах "Мисхора"- О. П. Долгорукой,"Сельбиляр" - Н. А. Барятинской, “Мухалатки"- С. В. Кокорева, "Фороса"- Г. К. Ушкова. Качественным и количественным составом отличались собрания семейных портретов Мордвиновых (имение “Заповедное" в Ялте), коллекция древней японской керамики в “Сельбиляре",полотна русских и западноевропейских художников в Ливадии, Кичкине, Гаспре, Мухалатке, Мисхоре. В том же Мисхоре была дорогая инкрустированная мебель, исполненная в технике александровского Буля. Большая часть описей, по сути,- единственное свидетельство об общем характере и убранстве утраченных или ныне находящихся в плачевном состоянии шедевров дворцового строительства на Южном берегу Крыма XIX - нач. XX вв. Таковой является опись имения "Мухалатка", дверец которой, построенный в 1909 г., был варварски взорван в 1941 г. при отступлении советской армии. Судя по спискам вещей, там тоже находилось огромное количество японских, китайских, египетских, русских керамических изделий. Редким своеобразием отличалась гостиная. В ее двух больших зеркалах и зеркальных нишах, состоящих каждая из 20 зеркал меньшего размера, сверкало, переливалось и отражалось множество разноцветных ваз, ваз-светильников и цветная стеклянная венецианская люстра. В столовой между двумя декоративными живописными панно плафона красовалось 8 блюд дельфтского синего фаянса. Фаянсовое картины украшали створки дверей. В Мухалатке находилась значительная коллекция восточных ковров и тканей, в ток числе, предметы татарского декоративно-прикладного искусства. Увы, все эти сокровища оказались беззащитными в обстановке грабежей и произвола борющихся между собой местных властей и вышестоящих организаций. Почти все описи имений, в качестве приложений, содержат акты ущерба и изъятий всевозможных ценных вещей. 17 декабря 1920 г. члены рабочего комитета имения бывш. Мордвинова осматривали состояние дворца М. В. Барятинской в Уч-Чаме после квартирования в нем команды связи 1 батальона 413 советского полка и 1-го батальона 12 советского полка, причем установили “что много мебели переломано и по заявлению заведующего имением ломаная мебель употреблялась на отопление печей и каминов, что с значительного количества мягкой мебели обивка сорвана, а волос и мягкая трава выдернуты и разбросаны по комнатам, драпри и шторы с окон сняты и, видимо, увезены, матрацы все поуничтожены; в некоторых шкафах ящики, двери уничтожены" (ф. Р-361,оп.2, ед. хр.76, л.66). Аналогичная картина предстала перед глазами проверяющего в Форосе. По его словам, «рабочие, считая себя уволенными, составили артель и заявили нам, что совхоз принадлежит им». В ходе разбирательства выяснилось, что «у одного из рабочих, по фамилии Наумов, находились рыболовные сети; кроме того, этот же рабочий был одет в рубаху, пошитую из портьеры». «Особенно бросалось в глаза, -писал проверяющий,- ценное имущество, вынутое из ящиков и разбросанное по всему обширному складу: здесь можно было найти и части от автомобилей, приборы для виноделия, ценные книги, журналы, рядом с ними куски железа, краски в порошке и прочее» ( ф. Р-361 , оп.2, ед. хр. 103, лл. 170-171). Возникает вопрос: каким образом распорядилась советская власть тем, что оставалось после массовых грабежей (а оставалось все же немало)? Новый МисхорИзвестно, что параллельно, силами подотдела искусств при Наробразе, проводилась инвентаризация и национализация наиболее ценных произведений искусств и какая-то часть попала в новобразованные музеи (кстати их было намного больше, чем сейчас). Кроме того, находились под охраной государства особо ценные в художественном и историческом отношении дворцы и дачи в Ялте, Ливадии, Мисхоре, Алупке. Всегда считалось, что знаменитая телеграмма Ленина, посланная на адрес Крымревкома 26 февраля, преследовала именно эту благую цель. Напомним ее содержание: "Примите решительные меры к действительной охране художественных ценностей, картин, фарфора, бронзы, мрамора и т.д., находящихся в ялтинских дворцах и частных зданиях, ныне отводимых под санатории Наркомздрава (Ленин В.И., Полн.собр. соч., т.52, с.309). Однако, просматривая документы Ялтинского и Крымского ревкомов в наметившейся хронологической последовательности, приходишь к другому выводу. Алупка. Вид с западаПервый из таких документов прямо и недвусмысленно приказывает всем местным ревкомам подготовить реквизированные ценности к отправке за границу на основании Постановления Совнаркома от 7 февраля 1921 г. Телеграмма в адрес Красноармейского (Ялтинского) ревкома включает в себя следующий текст: "«..в целях образования Государственного Фонда художественных ценностей для вывоза за границу образуется в Симферополе ЦЕНТРАЛЬНАЯ ЦЕСААХ, местные экспертные комиссии в составе представителей внешторга, финотдела, крымохриса, назначаемых в Симферополе Точк. Ввиду подписания торгового договора Англией работа экспертных комиссий особо важна и ударна. Окажите полное всестороннее содействие экспертным комиссиям и секциям Охрис. HP 4272. Предревкома Крыма Поляков Уполнаркомвнешторг Галлоп из Симферополя 351/6.68.1/4.18-20"(ф.Р-1202, оп.1, ч.П, ед*хр.З, л.177). Но так как на местах царили хаос, неразбериха и произвол властей, работа "экспертных комиссий" шла с большими препятствиями. Поляков посчитал необходимым еще раз напомнить о телеграмме Ленина: «На основании телеграммы Предсовнаркома Ленина N 148 Крымревком предлагает вам принять решительные меры действительной охраны художественных картин, фарфора, бронзы, мрамора и т. д., находящихся в Красноармейских дворцах и частных зданиях, ныне отведенные под санатории. Немедленно донести, что, когда и кем вывозится указанных предметов вся ответственность сохранности возлагается на вас. Получение исполнения донести 2 марта N 3206. Предревкома Крыма Поляков». (ф.Р-1202,оп-2, ед.хр.3, л.127). Прежде чем представить следующий документ, необходимо обратиться к некоторым публикациям, освещающим историю вывоза художественных ценностей из России в первые годы после революции. В статье Александра Мосягина «Антикварный экспортный фонд» («Наше наследие», М,1991,с.35), приводятся убедительные, аргументированные доказательства планомерных и целенаправленных акций советского правительства, связанных с продажей «обобществленных» памятников истории и культуры русского народа и прежде всего тех, что хранились в личных сокровищницах семьи Романовых и великих князей, как известно, их было немало в южнобережных имениях. Распоряжения на этот счет носили зашифрованный конспиративный характер, но употребление некоторых выражений и слов выдают их происхождение. Так, еще в 1920 г. «31 августа было утверждено постановление СНК о внешней торговле. 28 сентября появился декрет о назначении персонально ответственных лиц по заготовкам экспортного сырья». К ним подключились Народный комиссариат внешней торговли и Особый отдел ВЧК. А. Мосягин приходит к выводу, «что к осени 1920 года была создана прочная база для вывоза ценностей за рубеж. И вот, через внешнеторговые рогатки на границах, через порты Балтики и Константинополь, под видом торговых представителей хлынули в Европу и Америку гонцы Наркомвнешторга и Наркомфина, дипломаты, агенты Коминтерна и ВЧК….» (указ. статья, с.39). Сначала эта бурная деятельность протекала в средней полосе России, но с занятием Крыма красными, вся «ударная работа» - именно так она именовалась в шифровках - переместилась в порты Ялты и Севастополя. 21 марта 1921 г. за подписями Полякова и Галлопа уходит в Ялту телеграмма с роковым апокалипсическим номером 666: «В связи с заключении торгового договора с Англией подготовка сырья для экспорта делается задачей чрезвычайной важности. По категоричному требованию Москвы сырье должно быть подготовлено в самый кратчайший срок ТЧК. Необходимо для этого напрячь все усилия. Настоятельно предлагается поэтому сделать все зависящее, чтобы помочь в этой работе внешторгу и Центросоюзу. Передавайте без замедления сырье, содействуйте получению рабочей силы и тары транспортных средств. Обеспечьте работников по сырью продуктами, откомандировывайте по мере требования специалистов»(ф. Р-1202, оп. 2, ед. хр. 3, л - 162). Получив это распоряжение, видимо, кто-то из Ялты послал открытым текстом ответ и в этот же день получил выговор: «Имеют место когда ревкомы сообщают совершенно конспиративные сведения телеграфно без шифра. Предлагаю впредь подобных упущений не делать и конспиративные сведения должны сообщать только шифрованной телеграммой. Шифр посылаем вам нарочным 21 марта 1921 года. зав. отд. управ. Антипов» (указ. дело, л.164). Гаспра. 1920-е гг.Излишняя предосторожность. К этому времени население Крыма было основательно терроризировано. Протестовать никто не мог. Владельцы экспортированных сокровищ Харакса, Кичкине были расстреляны еще в 19168 г. В конце декабря 1920 г.на Исаре в Ялте расстреляли престарелую княгиню Н.А. Барятинскую и многих ее родственников, в частности, владельцев Симеиза Мальцевых. Вместе с ними в землю Крыма легли сотни обладателей и создателей когда-то замечательных художественных коллекций России. Не считаясь с общественным мнением, а тем более – с оценками экспертов, внешторг продавал имущество иных дворцов целиком. Особенно то, в котором находилось много произведений западноевропейских мастеров. Таким образом были проданы почти все ценности царских и великокняжеских дворцов Ливадии, Кичкине, Харакса, Ай-Тодора. Ушли все марочные сервизы, произведения живописи эпохи Возрождения (даже картины Эрмитажа),почти все ковры и старинное оружие. На этом фоне запоздалая записка Предхудкома Крымнаркомпроса Новицкого, Особоуполномоченного Главмузея Тугенхольда и зав. Крым Охрисом Полканова выглядела слабой попыткой приостановить грабеж, а приведенные в ней факты вряд ли возымели действие: «При распределении ценностей,- говорилось в докладной записке,- были допущены ошибки, а зачастую комические действия, вроде передачи статуэтки Внешторгу, а подставки для нее Охрису, разбивки коллекций и т.п. Благодаря этому же Наркомфину передавались все вещи, в которых было хоть немного золота или серебра, несмотря на то, что они были придатком главной вещи из другого материала, причем ценность вещи и заключалась в ее целом…» (ф. Р-652, oп.-1, ед. хр. 208, л. 160). Датируется документ 1923 г. Это означает, что три года продолжалось ограбление имений на ЮБК. Это также объясняет, почему вот уже 70 лет на зарубежных аукционах появляются вещи, некогда украшавшие дворцы знаменитых уголков Крыма. По материалам А. А. Галиченко. ------------------------- Дорогие друзья! Если у вас есть какая-либо информация по этой теме, мы с удовольствием разместим ее на сайте! Приглашаем также к сотрудничеству музейных работников, краеведов и всех, кто обладает любой информацией по истории Южнобережья. Напишем историю Города вместе! Наш адрес: llisova@yandex.ru