ПУТЕШЕСТВИЕ ЛЕДИ КРЕЙВЕН ИЗ ИСТОРИИ МЕЖДУНАРОДНОГО ШПИОНАЖА В КРЫМУ Если правду сказать, то у меня теперь в голове одни только географические карты и разные топографические планы. Всё, касающееся любопытства, не оставляю без внимания. «Путешествие в Крым и Константинополь в 1786 году миледи Кревен». Присоединение Крыма к России в 1783 г., слухи о так называемом «греческом проекте», поданном Екатерине II князем Потемкиным, касающемся проблемы освобождения Балканского полуострова от турок и создания независимых государств на освобожденной территории — все это породило новую внешнеполитическую ситуацию, названную «восточным вопросом». Усиление позиций России в Северном Причерноморье вызвало такое беспокойство у европейских дипломатов, что даже способствовало временному примирению двух извечных соперников — Англии и Франции с целью воспрепятствовать российскому продвижению на Балканах. Цель подразумевает наличие средств для ее осуществления. Чтобы успешно противостоять России, надо иметь о ней информацию. Добыть ее можно только путем шпионажа. Леди Элтза КрейвенНаиболее сильные позиции В Турции и в Причерноморье имели французские спецслужбы, поскольку Франция была связана союзом с Турцией. Но это было известно и князю Потемкину, и «светлейший» не очень пускал в Крым французских купцов и путешественников. Занимающиеся шпионажем «компетентные» европейские дипломаты попросили англичан послать своих людей в Крым. Зная подозрительность Потемкина, премьер-министр Англии сэр Уильям Питт-младший решился на оригинальный шаг — послать в качестве шпиона в Крым женщину. Выбор пал на леди Элизу Кревен. Элизабет Крейвен, графиня Беркли, - английская писательница и композитор. Она появилась в Крыму накануне поездки сюда русской императрицы Екатерины II. Несколько штрихов к портрету… Миледи Кревен была тем, что принято называть «эмансипэ». Она меняла любовников, знала несколько языков, жила попеременно во многих столицах Европы, много путешествовала, писала романы и стихи, хорошо стреляла, уверенно скакала на лошади. Обвенчавшись с последним маргкрафом Бранденбург-Ансбах-Байрейтским, герцогом Пруссии Карлом Александром, с которым уже давно была близка, поселилась с ним в Великобритании, где они жили широким домом в Лондоне (Хаммерсмит) и в своем поместье в Беркшире. После смерти мужа маркграфиня по большей части жила в Италии. Вынашивала честолюбивые планы стать королевой Сицилии после смерти Марии Каролины Австрийской (1814), не увенчавшиеся успехом. В 1819 она приобрела обширное поместье на неаполитанском холме Позилиппо, которое охотно посещалось европейской знатью. Ей также принадлежат несколько драматических произведений на английском и французском языках, интересных путевых очерков, в том числе переведенное тогда же на несколько языков эпистолярное «Путешествие через Крым в Константинополь» (1789, рус. пер. 1795), письма о поездках по Франции, Германии, России (1814). Она оставила мемуары (1826). Кроме того, написала оперу Принцесса Грузии (1798, опубл. 1799) на собственную музыку, а также музыку Сарти, Паизиелло и др.; опера была поставлена в Ковент-Гардене в 1798. Несколько раз леди Крейвен сама участвовала в постановках собственных пьес, в них были заняты известные актёры того времени. Литературные и музыкальные сочинения леди Крейвен (арии, дуэты и др.) переиздаются до нынешнего дня. А в описываемое нами время выбор этой особы определился именно тем, что она была близка с маркграфом Александром Ахенакским, дядей английского короля. Уильям Питт, через своего друга лорда Гренвиля, попросил маркграфа уступить свою подругу для «общего дела». Маркграф уступил по-родственному. Леди Кревен, снабженная рекомендательными письмами самых влиятельных особ Европы, через Вену, где имела аудиенцию у императора Австрии Иосифа, прибыла в Петербург. Элиза в Петербурге повидалась с Потемкиным и была принята весьма радушно. Светлейший всегда был почтителен к дамам, особенно к тем, которые были не уроды, а милы собой, подобно леди Кревен. К тому же эта прелестная англичанка имела множество сильных и высоких покровителей. Потемкин сказал ей, что дорога до Херсона очень хороша и гладка и что там и в Крыму всё готовится для приема императрицы, а потому и миледи будет принята как следует и явится как бы первой вестницей шествия, в котором будут принимать участие и ее соотечественники. Элиза нашла светлейшего «очень скромным» — замечание своеобразное, свидетельствующее о том, что она ожидала, должно быть, встретить живого Калигулу и была удивлена, что светлейший не сделал ей немедленно какого-нибудь не совсем скромного предложения. Потемкин через своего секретаря дал знать Каховскому, чтобы в Карасубазаре леди была принята как подобает знатной даме. Попов, вероятно, снабдил это известие подробностями о внимании к леди двух государств — Англии и Пруссии, чем немало всполошил таврическое начальство. Миледи Элиза Кревен, рожденная графиня Беркли, проехала бесконечные снежные равнины от Москвы до Херсона с быстротой удивительнейшей, в какие-нибудь десять дней. Санная кибитка летела по хорошо утрамбованной дороге, и миледи могла предаваться своим мечтам и расчетам. В Херсоне кибитку поставили на колёса и ехать стало не так покойно. Перебравшись через Днепр лодкой, миледи наконец очутилась в преддверии Крыма. Была ранняя весна, когда Элиза Кревен направилась из Херсона (осмотрев его внимательно) к Перекопу, тем самым трактом, который вскоре был назван именем Екатерины. Миледи ехала со всеми возможными по тому времени удобствами. Гостеприимное крымское начальство распорядилось о подставах и казачьем почетном конвое. Пока казаки меняли лошадей, леди выходила на лужок в своем дорожном капоте и пила чай, который лакей приготовлял совершенно так, как будто миледи сидела перед камином Берклийского замка. Глядя на холмистую крымскую степь, вспоминала она луга Англии, зеленые, как самый яркий бархат. Она находила, что за Перекопом степь похожа на те места в Англии, где «песчаные холмики простираются к берегу моря». Такие трогательные мысли и воспоминания обуревали Элизу Кревен. На рассвете 4 апреля леди прибыла в Карасубазар. «С усталым, утомленным лицом, в спальном чепчике я вошла на крыльцо к хорошо напудренным особам», писала она своему «названному брату». «Губернатор генерал Каховский, брат его и весь почти генералитет уже встали и все были одеты... Тотчас все окружили меня, кавалеры со многими разноцветными лентами, золотыми цепями и другими знаками кавалерских орденов». Элиза писала, что подобную торжественность и великолепие видела она только на королевских приемах. Для миледи были устроены кавалькады, прогулки, русские хоры и даже смотр двух казачьих дивизионов, со скачками и разными лихими упражнениями. Она описала это с подробностями, зная, чем угодить маркграфу. Генерал Каховский, серьезный и строгий, заваленный делами по военному губернаторству, бомбардируемый письмами и ордерами Потемкина об отпуске солдат, о нарядах солдатам, о солдатских слободах, об офицерах для встречи шествия и т. п., бросив все дела, в парадном мундире, сопровождал миледи в ее верховых прогулках, в ее посещениях дервишей и т. п. Элиза нашла его несколько рассеянным и усталым и постаралась очаровать. И он не забыл ничего, чем полагалось угождать в Крыму. Он показал Элизе даже древний Мангуп, который, впрочем, не произвел на нее особого впечатления. Миледи развлекали экзотикой старого Карасубазара с его банями, мечетями и лавками, увешанными сафьянами всех цветов радуги. Она побывала в гостях у бея и его важной супруги с лицом, размалеванным подобно карнавальной маске, видела дервишей, совершила горную прогулку, насладилась зрелищами Бахчисарая, башнями Судакской крепости, ну, словом, всем, что показывали в Крыму знатному путешественнику. Можно себе представить, какое умиление обуяло Элизу Кревен, когда въехала она в крымский лес, весь звенящий бурными горными потоками, благоухающий апрельским цветением. А какой предмет для поэта представляли таинственные улочки старого Карасубазара, или узорчатые стены ханского дворца, или голубые заливы юного Севастополя. Можно было ожидать от миледи трогательнейших размышлений и поэтических описаний. Но письма о Крыме носят несколько иной характер. Казармы, солдаты, глубины заливов, состав флота и т. п., — вот чем была занята прелестная головка Элизы Кревен, если судить по ее письмам из Херсона, Карасубазара и Бахчисарая. 9 марта 1786 года она пишет своему другу из Херсона: «Город сей, в древности называемый Борисфен, построен на Днепре, реке, впадающей в Черное море; здесь быть верфям не очень хорошо; потому что когда корабль построен и когда надобно спускать его в ту часть канала, которая бы довольно была глубока для корабля, то непременно надобно его тащить верблюдами... Корсаков и капитан Мордвинов, оба воспитанные в Англии, со временем будут представлять отличных людей в воинских российских летописях. Последний, искусный морской офицер, занимает здесь инспекторское место в гавани при строении кораблей. В верфях теперь есть прекрасные фрегаты... Если правду сказать, то у меня теперь в голове одни только географические карты и разные топографические планы. Всё, касающееся до любопытства, не оставляю без внимания. На укреплениях и полях работают осужденные преступники, которых цепи и зверский вид произвели во мне сожаление и ужас... сих колодников около 4000 человек...» Письмо 40-е. Карасубазар, апрель 1786 года: «Вчера я ездила смотреть вершину реки (Кара-су)... Нас было около сорока человек верхами. Разнообразность платья и цветов придавала зеленеющему лугу, испещренному разными цветами, более яркой зелености... Возвращаясь оттуда, я отстала от компании и пошла смотреть здешние казармы. В иные любопытство заставило меня войти. Они построены по прямой линии на стремнине». Письмо 41-е. Бахчисарай, 8 апреля 1786 года: «Бахчисарай лежит в такой крутой покатости, что повисшие большие камни, кажется, готовы упасть на домы и их задавить. За одну милю от города я видела на левой стороне небольшой, но хорошо одетый татарский корпус, под ними было более ста лошадей. Каймакам ехал перед этими солдатами и явился к нам, чтоб нас провожать. Не знавши сего, я спросила губернатора: есть ли здесь русские войска? На что он мне сказал, что повыше города есть 1000 человек...» Письмо 42-е. Севастополь, 12 апреля 1786 года: «Последнее мое письмо я послала к вам из Бахчисарая. С того времени я была еще на другом российском посте, находящемся на том самом месте, где был древний город Крым... Генерал Шитц там стоит с прекрасным русским конным полком». Письмо 43-е. Севастополь. «Любезный князь! Я весьма желала бы, чтобы вы могли видеть это место. Пристань вдоль по берегу моря между двумя такими высочайшими горами простирается, что «Слава Екатерины», самый большой корабль в Российском флоте, который стоит здесь на якоре, за нею не виден; потому что берег выше флюгера, привязанного на конце главной мачты. Место это так глубоко, что корабль едва достает до дна. Все европейские флоты могут быть в безопасности от бурь и неприятеля в гаванях и в таких натуральных пристанях, которых здесь очень много. Довольно бы было двух батарей, которыми можно укрепить устье с одной стороны, чтоб потопить те корабли, которые осмелились бы в них пройти; а если бы они находились со стороны моря, то воспрепятствовали бы войти флоту... Хотя я и не весь объехала полуостров, но верно надеюсь, что совершенно его знаю, и хотя это сведение для меня новое, но весьма б желала, чтобы такие искусные и трудолюбивые жители его населяли... Признаюсь, весьма бы я желала, чтоб английское селение завело здесь фабрики моего отечества. Оно обогатило бы эту страну, основало бы на этих берегах безопасную и знатную торговлю... и подало бы способ счастливым своим кораблям, проходя через Архипелаг и Средиземное море, благополучно приставать к английским гаваням, находящимся на опасных для них, а для нас благополучных берегах нашего острова. Это желание - мечта и не пылкое поэтическое воображение; но это основательное и искреннее прошение женщины, почитающий род человеческий единым семейством... У меня много планов с этой земли, сделанных в точности и хорошо растушеванных, и надеюсь иметь честь их показать вам при первом нашем свидании». Возвращалась домой Элиза Кревен через Стамбул и Вену. Отметив леность турок, миледи заспешила в Австрию, где имела личную встречу с императором Иосифом, которому передала копии своих записок и географических карт. Иосиф Австрийский ждал приезда миледи в Гермштадте и поспешил сам нанести ей визит. Он был безмерно любезен. После этого они с генералом Броуном «целые два часа с половиной» сидели над материалами, которые привезла Элиза. Император сказал, что «карты ему очень полюбились». Ведь император готовился к поездке в Тавриду, и ему полезно было знать кое-что заранее. Разведывательная деятельность леди Кревен была по достоинству оценена английским правительством. Она получила щедрое материальное вознаграждение, а ее записи о путешествии были с удивительной оперативностью выпущены в свет лондонскими издателями. Одна из первых книг с заметками о путешествии миледи по Крыму была отослана в Петербург лорду Фицгерберту, сопровождавшему скорее после этого Екатерину II во время путешествия последней в Крым. Лорд подтвердил правильность оценок и наблюдений леди Элизы. На основании их осенью 1 787 г. турецкий десант был высажен в северной Таврии, между Перекопом и Днепром, где по сообщениям леди Кревен у русских меньше всего укреплений. После ожесточенного боя десант был отбит Суворовым... По материалам Энциклопедического словаря Брокгауза и Эфрона, И. Медведевой, Д. Колупаева и др. --------------------------- Дорогие друзья! Если у вас есть какая-либо информация по этой теме, мы с удовольствием разместим ее на сайте! Приглашаем также к сотрудничеству музейных работников, краеведов и всех, кто обладает любой информацией по истории Южнобережья. Напишем историю Города вместе! Наш адрес: llisova@yandex.ru