ЯЛТИНСКИЕ ЖИТЕЛЬНИЦЫ КНЯЖНЫ БАГРАТИОН

Елизавета и Вера Багратион, внучатые племянницы героя войны 1812 года Петра Ивановича Багратиона, происходили из старинного грузинского царского рода Багратион-Мухранских. Они проживали в Ялте на Николаевской улице (позже Коммунаров) в собственном доме. Известно о княжнах до обидного мало, каждая деталь – буквально на вес золота…

Для начала – немного генеалогии. В своих воспоминаниях Елизавета Петровна рассказывает, что Багратионы «происходили из древнейшего рода, имея родоначальником ветхозаветного царя Давида, сына Иессея из колена Иудина». В течение нескольких веков они занимали престол, «пока Навуходоносор не сокрушил царство Иудейское». Потомки Давида, находясь в тяжкой неволе, тем не менее, сохраняли «призрак величия. Наконец, один из них, Зоровавель, получил дозволение не только возвратиться в отечество со своим народом, но ему разрешено было восстановить Иудейскую столицу — Иерусалим».

Зоровавель продолжал управлять иудеями до конца жизни. Когда израильский народ подпал под зависимость римлян и потерял свою самостоятельность, потомки царя Давида совершенно слились с народом. «Таково было состояние славного рода Давидова, когда родители матери Иисуса Христа жили в Назарете, причем отец матери Иисуса происходил из колена Иудина. Из этого колена произошел и родоначальник династии царей грузинских Багратидов».

Герб БагратионовГерб БагратионовГерб царей Грузинских был: посередине хитон Иисуса Христа, по четырем углам Давидовы гусли, праща, стрелы и скипетр.

Род Багратидов отличался политическим тактом, дальновидностью и умением заслужить всеобщее уважение и симпатию. Родственные связи соединяли их почти со всеми владетельными домами Закав¬казья и Армении. Грузия переживала как блестящие периоды, так и военные бури. Последние три столетия до присоединения к России здесь шла борьба христианства с исламом.

П.И. БагратионП.И. Багратион Сыновья царя Иесея, Александр и Антоний, католикос Грузии, не могли выносить такого двойственного положения. Они предпочли отказаться от всех благ и преимуществ, которые давало им положение членов царствующей семьи, покинули Грузию, переселились в Россию и приняли русское подданство. Таким образом, грузинский царевич Александр и стал родоначальником русской ветви Багратионов. У него было два сына – Иван и Кирилл. У Ивана Александровича и родился будущий военачальник Петр Иванович Багратион, герой войны 1812 года.

Княжны Вера и Елизавета - правнучки Кирилла Александровича, а по женской линии они принадлежали к знаменитому роду Хованских.

Их дед, Александр Кириллович, как и практически все Багратионы, был военным, участвовал в войне 1812 года. Служил штабс-капитаном лейб-гвардии Егерского полка, имел придворный чин камергера. Он и его жена рано умерли, оставив пятерых сирот: три дочери (старшей из которых было в то время 7 лет) и два сына — Петра и Валерьяна. Валерьян скончался молодым. У Петра Александровича было два сына — Александр и Дмитрий, три дочери — Нина, Елизавета и Вера, все незамужние. Александр Петрович умер холостым в чине генерал-майора в отставке. Дмитрий был женат, имел единственную дочь, которая в возрасте 23-х лет скончалась незамужней.

Таким образом, по мужской линии последним из семьи Багратионов был Дмитрий Петрович. Елизавета и Вера Багратион дожили до середины 1940-х годов.

В 1912 году для участия в торжествах столетнего юбилея Бородинского боя был составлен официальный список потомков героев войны 1812 года. В списке этом было сказано, что род Багратиона 12-го года сохранился исключительно в потомстве его родного дяди Кирилла Александровича. На основании этого им были выданы юбилейные медали «для ношения на груди как потомкам героя 1812-го года».

Но вернемся к семье княжон. Их отец, князь Петр Александрович Багратион, родился в 1824 году. Он был, таким образом, двоюродным племянником легендарного П. И. Багратиона и, по семейным легендам, назван в его честь, как и его троюродный брат - Петр Романович Багратион, который в будущем сыграет определенную роль в судьбе Петра Александровича. Но об этом – немного позднее.

Жизнь, что называется, «помотала» князя по России. Его дочь Елизавета в своих воспоминаниях, изданных в Нью-Йорке в 1991 году, (См. КНЯЖНА ЕЛИЗАВЕТА БАГРАТИОН. ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ) сообщает, что ее отец «был военным, участвовал в Венгерской кампании и в обороне Севастополя, но рано вышел в отставку в чине майора». В то же время, архивные источники дополняют свидетельства княжны.

Более чем за 10 лет до ее рождения, в возрасте 24 лет, в 1848-50 гг., как раз во время Венгерской кампании 1848-49 гг., П.А. Багратион служил в горном ведомстве на Урале. Об этом сообщает так называемый «Адрес-календарь» за 1848 и 1850 гг., хранящийся в фондах РГИА, в котором публиковался «Общий штат Российской империи». Согласно содержащимся там данным, Петр Александрович служил коллежским секретарем, исправником на частных золотых промыслах ведомства Уральского горного правления.

П.Р. БагратионП.Р. Багратион Этот, на первый взгляд, странный выбор деятельности легко объяснится, если вспомнить, что троюродный брат Петра Александровича, князь Петр Романович Багратион, о котором говорилось выше, был не только военным, как это водилось в семействе Багратионов, но и талантливым горным инженером. Ему удалось то, что не смог сделать великий Ломоносов: он открыл способ извлечения золота из руд путем обработки их растворами цианистых щелочей. И сегодня способ, впервые предложенный П. Багратионом, - один из самых важных процессов в мировой металлургии золота!

Вполне вероятно, что именно старший брат, который в конце 1840-х годов был уже признанным авторитетом в изучаемой области - издал еще в 1843 году капитальный труд по золотообработке - пригласил на работу на золотые прииски и младшего. Этим и может объясняться присутствие П. А. Багратиона на Урале.

В 1854 году Петр Александрович женился на Елизавете Павловне Родзянко, гусарской дочери, отец которой служил в Лубенском гусарском полку. (Кстати, в знаменитом фильме «Гусарская баллада» поручик Ржевский щеголял в форме именно Лубенского полка!) Затем отставной поручик Родзянко исполнял должность Хорольского земского исправника. Таким образом, Петр Александрович (сам – бывший исправник) взял себе в жены девушку, равную ему по социальному положению.

Кстати, как отмечает в своих воспоминаниях Елизавета Багратион, русская ветвь их фамилии никогда не была богата. Покинув Грузию из-за своих религиозно-философских убеждений, «русские» Багратионы на новой родине «златых палат» не построили.

Итак, как уже отмечалось, княжна Елизавета упоминает об участии отца не только в Венгерской кампании 1848-49 годов, но и «в обороне Севастополя». В Крымской войне, действительно, принимали участие несколько представителей рода Багратионов, но следов П.А. Багратиона в военных действиях найти, к сожалению, пока не удалось. Возможно, его участие в севастопольских событиях – это просто семейная легенда. Ведь как раз в это время Петр Александрович женился, и вряд ли молодая жена была бы в восторге от подобной опасной экспедиции.

Первый ребенок, сын Александр, родился у Петра Александровича и Елизаветы Павловны в 1861 году. В это время их семья жила в Тимском уезде Курской губернии. В одно с ними время в Курской губернии пребывал и Петр Романович Багратион, который был направлен туда с заданием «по призыву отпускных нижних чинов на укомплектование войск, приводимых в военное положение». Кто знает, возможно, этим объясняется также пребывание семьи Петра Александровича в Курской губернии.

Однако уже через два года, в 1863 году, пути братьев расходятся. Петр Александрович в это время живет в имении Беляки Хорольского уезда Полтавской губернии, (возможно – родовом имении супруги, отец которой, напомним, был в свое время хорольским исправником), где у него рождается второй сын – Дмитрий, а Петр Романович с 1862 года исправляет должность Тульского губернатора. В 1864 году в семье П.А. Багратиона родилась дочь Нина, в 1865 – Елизавета, а в 1872 – Вера.

Д.П. БагратионД.П. Багратион По сохранившимся фотографиям можно судить о внешности троих детей Багратионов. Дмитрий и Вера были круглолицыми, с носом «пуговкой», и пошли, скорее всего, в мать, Родзянко. И характер они имели соответствующий. Вера Петровна БагратионВера Петровна Багратион Все, кто знал Веру, отмечали ее мягкость, женственность, хлебосольство. Дмитрий, по воспоминаниям современников, был скорее сибарит и барин, чем боевой генерал, и эта особенность характера сыграет с ним в решающий для России момент злую шутку. Елизавета имела крупный, «фирменный» багратионовский нос и овальное лицо. Она уродилась, и внешне и характером, в воинственных Баратионов.

Семья, по воспоминаниям Елизаветы Петровны, была дружной. Отец много занимался с детьми. Особенно нравились им рассказы о «дедушке Багратион» - Петре Ивановиче Багратионе, герое войны 1812 года. «Помню, бывало, мы, дети, окружим отца и просим нам читать стихи про Бородино: ”— Скажи-ка, дядя...” и т.д., - вспоминает Елизавета Петровна. - Вслед за этим начинались бесконечные расспросы о дедушке. По мере возраста, соответственно ему, рассказы становились все серьезнее, и темой для них, главным образом, служила его боевая деятельность и характеристика этого рыцаря без страха и упрека. Все вышеуказанное развивало в нас чувство любви и восторга к ’’дедушке Багратион”.

Действительно, в семье был настоящий культ Багратиона. Его большой портрет хранился у отца (потом этот портрет будет висеть в комнате Елизаветы Петровны). Там Петр Иванович «был изображен с широкой лентой через плечо, вся грудь увешана многочисленными русскими и иностранными орденами на разнообразных ленточках». Елизавета с раннего детства любила рассматривать этот портрет. Особенно нравился ей Георгиевский «белый крест на черной с желтыми полосками ленточке». Отец подробно объяснял девочке, за что даются те или иные ордена, рассказав, что Георгиевский крест получают за храбрость. Уже с детства княжна Елизавета, по-видимому, обладала не по-женски крепким характером – она решила: «когда буду большой, то буду военной и непременно храброй, чтобы получить такую игрушку с ленточкой». Много лет спустя ее желание исполнилось самым фантастическим образом, но об этом – немного позднее.

Интересно, а подчас и трагично сложились судьбы детей Петра Александровича и Елизаветы Павловны Багратион.

Старший, Александр, как пишет Елизавета Багратион, «умер холостым в чине генерал-майора в отставке». За этими скупыми строчками – настоящая трагедия. В 1937 году, когда Елизавета Петровна писала свои воспоминания, говорить о том, как в действительности погиб ее брат Александр, было опасно для жизни.

Александр Петрович, как уже отмечалось, родился 18 июля 1862 года в Тимском уезде Курской губернии. Как и другие Багратионы, он был военным. Начальное образование получил в 1-й Санкт-Петербургской военной гимназии. 28 июля 1881 года поступил на службу. Затем окончил Тверское кавалерийское юнкерское училище и был выпущен в 41-й драгунский Ямбургский полк. Последовательно прошел ступени военной карьеры от корнета до генерал-майора. В 1896 году получил первую должность коменданта ж.-д. станции.

В годы первой мировой войны, в 1915 году, Александр Петрович уже - комендант ж.-д. и водного участков станции "Москва" Московско-Курской железной дороги, помощник заведующего передвижением войск Московско-Смоленского района. Был награжден орденами Св. Анны 3-й степени, Св. Станислава 2-й степени, Св. Анны 2-й степени. 2 июля 1916 года А.П. Багратиону было присвоено звание генерал-майора и одновременно он был уволен в отставку по болезни. Для восстановления здоровья переехал в Ялту, к сестрам.

В Гражданской войне А.П. Багратион не участвовал. Тем не менее, после занятия Крыма Красной Армией он был арестован. 7 декабря 1920 решением чрезвычайной тройки ВЧК приговорен к расстрелу.

- Вот появилось первое, судя по сохранившимся документам, печальное шествие смертников за город, подгоняемое прикладами «освободителей», - реконструирует в своей книге «Последняя обитель» события тех лет Л. Абраменко.- Оно растянулось длиннейшей колонной на всю улицу, провожаемое испуганными взглядами проснувшихся обитателей окрестных домов.

Гонимые могли только догадываться, какая участь их ожидает, но определенных намерений большевиков не знал никто, поскольку «приговор» во всех случаях объявлялся уже на месте расстрела, после чего отчаянные крики заглушал грохот пулемета. В отношении этой первой многочисленной группы накануне состоялось заседание чрезвычайной тройки Крымской ударной группы управления особых отделов ВЧК при РВС Южного и Юго-Западного фронтов под председательством Чернабрывого, членов Удриса и Гунько-Горкунова. «Тройка» рассмотрела анкеты арестованных в городе и окрестностях лиц, содержащихся в тюрьме, и 7 декабря 1920 г. вынесла постановление о расстреле 315 человек».

Под 13-м (!) номером в этом скорбном списке числился «Багратион Александр Петрович, 1861 г.р., уроженец Тимского уезда, Курской губернии, генерал-майор в отставке с 1916 г. Награжден многими орденами Российской империи, в Белой армии не служил, в Ялте на отдыхе и лечении».
Вместе с другими обреченными А.П. Багратион был расстрелян в печально знаменитой Багреевке.

Менее трагичной, но не менее яркой оказалась судьба второго сына Багратионов, Дмитрия. Елизавета Петровна в своих воспоминаниях называет его «по мужской линии последний из семьи Багратионов», но не упоминает о том, что именно Дмитрий Петрович ни много ни мало в определенной степени повлиял на ход русской истории!..

Дмитрий Багратион родился 13 июня 1863 года в имении Беляки Хорольского уезда Полтавской губернии. Как и старший брат, поступил в военную гимназию, но в отличие от Александра, учившегося в Петербурге, Дмитрий окончил Полоцкую военную гимназию. После этого он был принят в элитное Николаевское кавалерийское училище, юнкера которого отличались особой выправкой и форсом. В разное время здесь учились М.Ю. Лермонтов, М. П. Мусоргский, П. П. Семенов-Тян-Шанский. Современники вспоминали, что благодаря своей блестящей выправке и экипировке николаевские юнкера на балах пользовались особой благосклонностью дам и девиц.

После окончания училища в 1880 году он был выпущен во Владимирский уланский полк. Затем окончил Петербургскую Офицерскую кавалерийскую школу. С 15 августа 1897 года находился в постоянном составе этой школы, где сделал неплохую карьеру: сначала как учитель верховой езды, потом - помощник заведующего курсами обучения офицеров, затем - начальник офицерского отдела и помощник начальника школы.

Был Дмитрий Петрович также не чужд литературной деятельности. В 1906-1914 годах он редактировал журнал «Вестник русской конницы», а еще в 1901-м году совместно со своим кузеном А. А. Войцеховичем выпустил в свет книгу Д. Филлиса «Основы езды и выездки», выдержавшую несколько изданий и ставшую незаменимым учебным пособием для русских кавалерийских офицеров. Д.П. Багратион был также известен как автор популярных статей по военным проблемам. 25 мая 1913 года егол избрали членом Совета Главного управления государственного коннозаводства. Был также хорошо знаком с генералом А.А. Брусиловым и пользовался его протекцией.

По свидетельству современников, Дмитрия Багратиона, за его любовь к лошадям и превосходное знание «предмета» причисляли к «любимцам императора» и особо важным персонам в светском обществе. Например, его приезды в Ялту освещались местной прессой, а имя называлось среди влиятельных граждан. «К нам на отдых, - сообщали ялтинские репортеры под Новый, 1913-й год, - прибыл начальник Санкт-Петербургского телеграфного округа В. С. Нагорский, генерал-майор Н. А. Княжич, обер-гофмейстер А. С. Танеев, член Государственной Думы статский советник Е. П. Ковалевский, член Совета главного имперского управления коннозаводства князь Д. М. Багратион…»

После начала первой мировой войны 23 августа1914 года Дмитрия Петровича назначили командиром 1-й бригады Кавказской туземной конной дивизии - знаменитой в будущем «Дикой дивизии». На 90 процентов она состояла из добровольцев-мусульман — уроженцев Северного Кавказа и Закавказья, которые, как и все туземные жители Кавказа и Средней Азии, по законодательству Российской империи не подлежали призыву на военную службу. Часто представители русского дворянства служили в дивизии офицерами.

Бравые кавалеристы храбро сражались на фронте. Многие из них были награждены высшей русской военной наградой - Георгиевским крестом. Однако их слабым местом была дисциплина. Периодически в дивизии случались столкновения на национальной почве, драки, самоволки. В конце концов, от всадников перестали требовать неукоснительного соблюдения правил субординации и устава. Туземная дивизия стала числиться на особом положении, и её официально стали именовать «дикой». Имелось в виду, что служба в ней носит иррегулярный, партизанский характер. Несомненно, существовать в подобном воинском образовании любому офицеру было нелегко. Однако Дмитрию Багратиону удавалось находить общий язык с «дикими» горцами. Среди старших офицеров дивизии считалось, что грузин Багратион – «одной крови» с ними, поэтому и находит общий язык.

В сентябре 1915 года в одном из боев Д. Багратион провел блестящую контратаку и захватил 450 пленных, 5 пулеметов и др., за что был награжден Георгиевским оружием. 20 февраля 1916 он сменил великого князя Михаила Александровича на посту командира этой дивизии, так как именно к тому времени уже стало понятно, что он гораздо лучше умел ладить со своими земляками. В июле того же года Багратион получил звание генерал-лейтенанта.

Летом 1916 года под его руководством Кавказская туземная конная дивизия приняла участие в знаменитом «Брусиловском прорыве» - наступательной операции Юго-Западного фронта Русской армии под командованием генерала А. А. Брусилова. Благодаря стратегическому гению Брусилова русские войска нанесли тяжёлое поражение армиям Германии и Австро-Венгрии и заняли Галицию и Буковину. Свой вклад в этот успех внесла и Дикая дивизия, которая была придана в поддержку войскам 41-го армейского корпуса, находившегося на переднем крае наступающих армий.

Одно из самых драматических событий этого периода – бой за село Езержаны, в котором особо отличился Ингушский конный полк.

Вот как описывает эти события в своём приказе по дивизии генерал Багратион: «…Лишь только вошли в село передовые цепи заамурцев, ингуши бросились преследовать немцев, отступивших из деревни к северу. Здесь была замечена вдали, взятая на передки, батарея орудий, на которую и налетели ингуши. Сопротивляющееся прикрытие батареи было частью перерублено и переколото. Пять тяжелых 6-ти дюймовых, совершенно исправных орудий с угломерами и зрительной трубой и 20-тью зарядными ящиками было взято ингушами, кроме того, пленными 109 человек. Преследование разбитых германцев прекратилось с наступлением полной темноты. Пали смертью храбрых в лихой атаке командир сотни поручик Крым-Султан Базоркин и 19 всадников, скончалось от полученных ран еще 18 ингушей. Вечная память храбрым джигитам».

Самоотверженные действия ингушей под командой Д. Багратиона при селе Езержаны получили широкую известность в русской прессе. Более того, иногда эту атаку называют одним из самых ярких дел русской кавалерии в Первой мировой войне.

Дикая дивизия под управлением Д.П. Багратиона превратилась в сплоченный боевой «кулак» и в определенной степени стала дисциплинирующим звеном в самые тяжелые дни отступлений русской армии. "В этом хаотическом отходе ярко вылилось значение дисциплины в полках Туземной конной дивизии, стройное движение которой вносило успокоение в панические элементы нестроевых и обозов ", - напишет потом в приказе по дивизии генерал Багратион.

В те дни кавказские полки обеспечивали порядок среди отступавших войск, прикрывали их от ударов со стороны противника, а когда тому удавалось осуществлять атаки и прорываться в тылы русских полков и дивизий, всадники-горцы совместно с еще сохранившими боеспособность воинскими частями вступали в бои с немцами и австрийцами и отбрасывали их.

За годы службы Д.П. Багратион был награжден орденами Святого Владимира 2-й и 3-й ст., Святой Анны 1-й и 2-й ст., Святого Станислава 1-й ст.

После Февральской революции Временное правительство обвинило Багратиона в «приверженности старому режиму». По распоряжению Председателя Госдумы А.И. Гучкова он был снят с поста и 15 апреля 1917 года зачислен в резерв чинов при штабе Киевского военного округа. Однако благодаря Брусилову, ставшему верховным главнокомандующим, 30 июня 1917 года Багратион был снова назначен командиром своей дивизии.

К февральским событиям в Дикой дивизии отнеслись спокойнее, чем повсюду в России. Если везде по стране развевались красные флаги, пестрели красные банты, то в Дикой дивизии их не надели - кроме обозников и матросов-пулеметчиков.

В августе 1917 года главнокомандующий русской армией генерал Корнилов объявил о военном перевороте в России. Генерал двинул на Петроград верные ему части - 3-й конный корпус и Дикую дивизию, которая стала ударной силой корниловского мятежа. Горцы были посажены в железнодорожные эшелоны и тайно двинуты на Петроград. В двенадцати поездах находилось 8,5 тысяч человек с лошадьми, 20 лёгких орудий и 30 пулемётов.

26 августа командир Кавказской Туземной конной дивизии генерал-лейтенант Багратион со своим штабом находился восточнее Пскова на станции Дно, от которой шел прямой железнодорожный путь на Петроград. Здесь же, у станции, в окрестных деревнях стояли кавказские полки. Предполагалось, что корпус переведен на Северный фронт «...для охраны балтийского побережья от возможных германских десантов».

Был и слух, что корпус будет направлен в Петроград против большевиков. Однако еще до начала выступления Корнилова генерал Багратион и полковые командиры получили телеграмму из Владикавказа от Центрального Комитета Союза горцев Северного Кавказа и Дагестана, в которой кавказским полкам категорически запрещалось принимать участие в назревающих в Петрограде событиях.

Тем не менее, 26 августа по приказу Верховного Главнокомандующего Корнилова 3-й кавалерийский корпус генерала Крымова и Туземная дивизия на поездах выдвинулись из Ставки-Могилева в направлении Петрограда, где планировалось захватить Зимний дворец и Смольный.

Князь Багратион получил отдельное предписание - вступить в Петроград и занять центральные районы города, куда входили Московская, Литейная, Александро-Невская и Рождественская части. Д.П. Багратион назначался комендантом Петрограда. К вечеру новость о мятеже и продвижении войск к Петрограду напечатали все газеты.

В тот же день, 26 августа, на заседании Временного правительства Керенский, под давлением эсеров и большевиков, квалифицировал действия Верховного Главнокомандующего как мятеж. В своем обращении «Всем, всем, всем!» он объявил Корнилова «заговорщиком», «контрреволюционером» и «врагом русской свободы», заявил о неподчинении и блокировании железных дорог на пути продвижения частей. Тем не менее, Кавказская Туземная конная дивизия, эшелон за эшелоном, двигалась на Петроград.

Корнилов не случайно выбрал кавказцев для решительного вмешательства в ход российской истории в столь судьбоносный момент. Кавказская Туземная конная дивизия оставалась одним из немногих подразделений российской армии, сохранивших боеспособность после Февральской революции. К тому же, как было известно, в стремительных захватах неукрепленных городов необходима ударная конница. И, тем не менее, как передает современник описываемых событий, военный корреспондент и публицист Николай Брешко-Брешковский, некоторым военным в кругах заговорщиков это казалось немыслимым: «Недопустимо, чтобы кавказские горцы освобождали Россию от большевиков. Что скажет русский народ?», «Россию спасают одни только горцы Северного Кавказа?», «Дикой дивизии суждено сыграть историческую роль в деле освобождения России?»

В результате, Дикая дивизия, благодаря которой мятеж, собственно, и поддерживался, в глазах «революционно настроенных масс» стала отождествляться с реакционными силами, стремившимися «задушить русскую свободу» и «уничтожить завоевания русской революции». Однако ее всадники, согласно приказу рвущиеся к Петрограду, и представления не имели о том, что могли стать «могильщиками свободы русского народа», равно как и о том, какая историческая миссия на них была возложена.

Эшелоны один за другим приближались к Петрограду. 29 августа на участке Вырица-Павловск движение остановилось, далее железнодорожное полотно оказалось разобранным. Багратион приказал произвести разведку. Тем временем, авангард Дикой дивизии, 3-я кавалерийская бригада, в районе Гатчины уже вступала в перестрелку с солдатами Петроградского гарнизона. Сюда были брошены разъезды и других полков дивизии. Они с легкостью занимали подступы к столице. Собственно Гатчину с гарнизоном в несколько тысяч человек захватил разъезд из десяти всадников. До Петрограда оставалось километров сорок. Кавказские полки, штаб которых расположился на станции Дно, ожидали приказа о дальнейших действиях.

Петроград, охваченный паникой, в те дни никто не защищал - любое упоминание о приближении «диких» производило одинаковую реакцию на всех солдат - они бросали позиции и убегали. Было очевидно, что вооруженной силой Кавказскую Туземную дивизию не остановить. Решалась судьба империи - эту судьбу несли с собой, по словам Н. Брешко-Брешковского, «две-три тысячи всадников на азиатских седлах с азиатскими методами войны».

Когда в Петрограде стало известно, что в составе корниловских войск, двигающихся к столице с целью свержения Временного правительства, имеется и Дикая дивизия, ЦИК Советов рабочих и солдатских депутатов решил отправить своих представителей навстречу «туземным войскам для привлечения их на сторону революции». 28 августа А. Керенский направил телеграмму Д. Багратиону, приказывая немедленно отправить дивизию на отдых на Кавказ. Но ситуация продолжала оставаться напряженной.

Выход противной стороной был найден. 29 августа навстречу кавказским полкам Временное правительство спешно отправило из Петрограда делегацию членов Всероссийского мусульманского совета. Переговоры с офицерами дивизии, стоявшими на стороне Корнилова, не привели ни к каким результатам.

Тем временем полки дивизии в конном строю направлялись к Павловску, до столицы оставалось всего 32 км. 29 августа та же делегация и присоединившийся к ней Мухаммад Захид Шамиль (внук имама Шамиля, проживавший в Петрограде) вновь выехала к дивизии на переговоры. На заседании полковых комитетов прибывшие убеждали горцев остаться в стороне и не принимать участия в возможной гражданской войне.

В телеграмме ЦК Союза горцев, полученной 30 августа из Владикавказа, в адрес командиров всех полков Дикой дивизии, содержался призыв к дивизионерам не вмешиваться во внутреннюю политическую борьбу. При этом объяснялось, что выступление горцев против русского народа, независимо от поставленных политических целей, пагубно для горских народов. После того как телеграмма была оглашена в полках, в настроении всадников дивизии ситуация существенным образом изменилась. Перед ними, к тому же, выступал внук имама Шамиля, образ которого вызывал огромное уважение среди горцев.

Утром 30 августа стало окончательно ясно, что мятежные войска далее не продвигаются, началось добровольное разоружение. Князь Багратион был взят под домашний арест. Командир 3-го конного корпуса генерал Крымов застрелился, а затем был арестован сам генерал Корнилов.

31 августа на станции Вырица, где стояли кавказские полки, состоялось заседание, на котором уже вновь присутствовал генерал-лейтенант Багратион, а также представители от Всероссийского мусульманского совета и Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов, члены полковых и дивизионных комитетов, командиры полков, многие офицеры. На нем было принято решение и избрана делегация к Верховному Главнокомандующему А.Ф. Керенскому, которая в ночь на 1 сентября специальным поездом выехала в Петроград, где была встречена с цветами и оркестром. Возглавил делегацию Д. Багратион. В Петрограде представителей Дикой дивизии принял А. Керенский.

Делегация конников Дикой дивизии перед зданием Петросовета. В центре во втором ряду - Д.П. БагратионДелегация конников Дикой дивизии перед зданием Петросовета. В центре во втором ряду - Д.П. Багратион 1 сентября делегаты посетили Петросовет, где полковник К.-Г.Султан огласил воззвание «Ко всем гражданам России!», в котором подчеркивалось, что «Кавказская туземная конная дивизия с самого начала революции примкнула к ней решительно и бесповоротно, признавая и подчиняясь Временному правительству как органу верховной революционной власти, ни о каком сознательном участии ее в контрреволюционном выступлении не могло быть и речи».
В ту же ночь Петроградское телеграфное агентство распространило на всю страну телеграмму: «Петроград. 31.08. Сегодня Верховным Главнокомандующим, министром-председателем Керенским была принята делегация Туземной дивизии в составе 68 человек во главе с председателем дивизионного комитета полковником Крым-Гиреем. Командир дивизии князь Багратион передал Керенскому резолюцию, принятую на заседании всех полков, указывающую, что Туземная дивизия вполне подчиняется Временному правительству и никакой власти, кроме Временного правительства, не признает. Керенский поблагодарил делегацию за сознательное отношение к событиям».

Тем не менее, не смотря на переход на сторону Временного правительства, уже 2 сентября князь Багратион был снят с должности и зачислен в резерв чинов при штабе Петроградского военного округа. Одновременно начала действовать созданная по распоряжению А. Керенского «Чрезвычайная следственная комиссия по расследованию дела о генерале Корнилове». Одним из первых её постановлений стал приказ о расформировании Дикой дивизии и отправке Кавказского Туземного конного корпуса на Кавказ.

В ходе следствия встал также вопрос о немалых денежных ценностях, находившихся в распоряжении горцев. Во-первых, дивизия фактически являлась наёмной, и в её кассе всегда имелись солидные финансовые средства — для выплаты ежемесячного жалованья. Также удалось установить, что в июле 1917 года Киевский банк выдал армейскому командованию огромную ссуду — 200 тысяч в золотых николаевских рублях. Предназначалась она, судя по всему, личному составу Туземной дивизии. Генерал Корнилов предполагал после взятия революционного Петрограда выплатить всем конникам солидную награду. Причём в виде золотых монет, которые особенно ценились на Кавказе.

По некоторым данным, это золото находилось в штабном вагоне генерала Д. Багратиона, а затем таинственно исчезло. Из чего следствие сделало вывод, что килограммы золотых монет были спрятаны командиром дивизии и десятком надёжных офицеров в районе станции Дно. Но провести расследование дальше не удалось. В России началась Гражданская война.

После ее окончания поисками пропавших золотых монет активно занялась ВЧК. Но опять же ничего существенного установить не удалось. Часть свидетелей показывала, что золото по-прежнему находится в районе станции Дно. Другие говорили, что в самом начале 1918 года, пользуясь всеобщей неразберихой, группа офицеров откопала клад, по железной дороге перевезла его на Северный Кавказ и захоронила в окрестностях Майкопа. Третьи утверждали, что казна дивизии надёжно спрятана в одном из горных ущелий на территории Грузии. Но точное место захоронения никто назвать не смог. Князь Д. Багратион к этому времени уже был мертв, и чекистам не осталось ничего другого, как сдать дело в архив.

Роль генерала Багратиона в этих событиях современники оценивали по-разному. Одни говорили, что он сумел грамотно повести себя в непростой политической обстановке и спасти ситуацию, ставшую патовой. Другие обвиняли чуть ли не в том, что из-за него Россия, в конечном итоге, пала под пятой большевиков. Так, журналист Н. Брешко-Брешковский, (кстати, сын знаменитой «бабушки русской революции» Е.К. Брешко-Брешковской) непосредственный свидетель событий, в своем романе «Дикая дивизия» говорит о том, что в самый критический момент, когда оставался единственный шаг до Петрограда и участники мятежа предлагали «выжечь каленым железом гнойник, ударить по тому самому месту где началось, откуда пошла зараза», Багратион повел себя как «ничтожество и трус».

«Захват Петрограда, беспощадное физическое уничтожение совета рабочих депутатов, несущего большевизм, и твердая национальная власть! Все это может проделать одна кавалерийская дивизия, лучше всего «туземная»! Когда разразилась революция, помимо трусости физической, он обнаружил еще и трусость гражданскую. Вчерашний монархист – и какой монархист! – он сразу стал подлаживаться под Керенского и под Смольный», - писал Брешко-Брешковский.

Кто знает, может быть этим можно объяснить следующий шаг Дмитрия Петровича: в декабре 1918 года он вступил в РККА. В 1919 году Багратион был назначен начальником Высшей кавалерийской школы РККА, исполняющим дела председателя Особой центральной комиссии по снабжению РККА конским составом, участвовал в работе комиссии по разработке кавалерийских уставов.

Умер Д.П. Багратион скоропостижно от приступа астмы 21 октября 1919 года, приехав по делам службы в Петроград, где и был похоронен на Никольском кладбище.

Он, в отличие от старшего брата Александра, был женат. Жена - Вера Михайловна Захарина. Их дочь Евгения замуж не выходила, она скончалась в возрасте 23 лет.

Каким же образом Ялта оказалась связана с судьбой семьи Багратион?
Одна из сестер князя Петра Александровича Багратиона, Варвара, в свое время вышла замуж за Андрея Ивановича Войцеховича, по материнской линии происходившего из знаменитого казацкого рода Сулим. Так породнился грузинский царский род с гетманами Войска Запорожского. Семья Багратионов стала частыми гостями в родовом имении Сулим-Войцеховичей Сулимовке Барышевского района Киевской губернии.

Здесь же, 20 июня 1886 года рядом со старинной Покровской церковью был похоронен П. А. Багратион. Покровская церковьПокровская церковь До сегодняшнего дня сохранилась памятная доска с датами смерти П.А. Багратиона, А.А. и И.П. Войцеховичей. .Памятная доска на стене Покровской церквиПамятная доска на стене Покровской церкви Сохранился также надгробный камень на могиле П.А. Багратиона с выбитой на нем датой смерти Петра Александровича. В советские времена, как утверждают местные краеведы, этот камень «служил подставкой для корыта, из которого поили коров». Надгробный камень на могиле П.А. БагратионаНадгробный камень на могиле П.А. Багратиона.

Они же отмечают, что в Сулимовке после смерти Петра Багратиона еще доживали свой век Варвара, вдова А. И. Войцеховича, ушедшего из жизни за 14 лет до Петра Александровича, и Софья Петровны. «Они были замечательными красавицами, но так и не вышли замуж», - гласят местные легенды.

Последним владельцем Сулимовки стал сын Варвары Петровны есаул Войска Донского Александр Андреевич Войцехович, двоюродный брат Александра, Дмитрия, Елизаветы и Веры Багратион. Он был почти на двадцать лет старше своих кузенов. Однако это не мешало их тесной дружбе. Дмитрий Багратион и Александр Войцехович, заядлые «лошадники», в 1900-м году в Сулимовке осуществили перевод знаменитой книги Джеймса Филлиса «Основы выездки и езды». Александр – как переводчик, Дмитрий – как редактор-издатель.

Дружба А. Войцеховича с младшими Багратионами продолжалась до конца его жизни. Александр Андреевич был весьма состоятельным человеком. Помимо многочисленных имений по Украине, он владел также земельным участком почти в 300 квадратных саженей на углу улиц Николаевской и Чукурларской в Ялте. Через два года после 1907 года, когда прошедший на этом месте сильный оползень унес к морю несколько домов, здесь был выстроен новый дом. По словам ялтинских краеведов, его автором был, возможно, - московский архитектор П.П. Щекотов, известный своими работами на Южном берегу, особенно в Симеизе.

Местные старожилы по сей день называют это здание «домом на салазках», потому что, проходя мимо него, периодически можно было наблюдать, как здание наклонено то чуть вправо, то влево. Такая удивительная особенность объясняется тем, что дом был построен на мощном «живом» оползне и время от времени, как на салазках, «покачивался» из стороны в сторону. Архитектор очень умело решил проблему оползня – он поставил здание на три бетонные тубы, каждая диаметром около 1,5 -2 метров. К тубам крепятся специальные рельсы, вставляя «домкрат» в которые можно было регулировать положение дома.

Уютная ялтинская дача Войцеховича не раз радушно принимала Багратионов, приезжавших на отдых в Ялту. Однако вначале сестры Багратион, по-видимому, вместе с матерью, жили на даче Бушева «Стратеиз», расположенной практически на перекрестке улиц Николаевской и Набережной (ныне – корпус «люкс» санатория КЧФ).

20 декабря 1913 года в возрасте 81 года от старческого паралича сердца скончалась мать, Елизавета Павловна. Похоронили ее на Иоанно-Златоустовском кладбище. В том же году умерла старшая из сестер – Нина. К сожалению, место ее захоронения неизвестно. Через год на том же, Иоанно-Златоустовском кладбище была похоронена певица Евгения Мравина, сводная сестра Александры Коллонтай. С Евгенией Константиновной княжны были знакомы по Ялте, присутствовали на ее концертах. По просьбе Коллонтай Елизавета и Вера Петровны в дальнейшем ухаживали и за ее могилой.

В 1916 году скончался А.А. Войцехович, его похоронили в Сулимовке возле Покровской церкви рядом с дядей Петром Александровичем. Через два года ушла из жизни его жена Ирина Павловна, и, поскольку детей у них не было, ялтинский дом Войцеховичей перешел к Багратионам.
Елизавета и Вера Петровны замуж не выходили. До конца своих дней они прожили в ялтинском «доме на салазках».

К. Веригин с братом Михаилом и сестрой ОльгойК. Веригин с братом Михаилом и сестрой Ольгой История сохранила воспоминания многих людей, знавших сестер Багратион по Ялте. Интересно написал о них «корнет и парфюмер», как называли его на Западе, Константин Веригин. Он был сыном соседей и друзей княжон Михаила Константиновича и Домны Алексеевны Веригиных и маленьким мальчиком бывал в гостях в их доме.

«В Ялте нашими близкими соседями и друзьями были княжны Елизавета и Вера Петровны Багратион. Их небольшая, всего в восемь комнат, деревянная дача была очень красиво и уютно обставлена. Несмотря на огромное количество кошек, собак и птиц, дом встречал благожелательным сдобным ароматом. Княжна Вера — младшая из сестер и покровительница всякой твари Божией — была чудесной хозяйкой: необычайно хлебосольной и гостеприимной и как-то вся светилась приветливостью и подлинной добротой. Княжна же Елизавета, деятельная, умная, горячая, прошедшая всю войну 1914 — 1918 годов на передовых позициях сестрой милосердия, отдавала всю свою жизнь больным и несчастным. Она тоже была приветлива, но с ноткой строгости, без женственной доброты княжны Веры.

Вспоминается их большая желтая гостиная с цельным окном во всю стену, выходящим на море, с родовыми портретами в золоченых рамах, среди которых выделялся своей работой портрет их деда, генерала князя Багратиона, героя войны 1812 года. Эта гостиная во всякое время года была полна цветов. Пахло ими, хорошим деревом обстановки и чем-то своим, очень светлым и благородным.

В маленькой же диванной царила совсем иная атмосфера. Низкие татарские тахты, столики с инкрустацией, ковры на полу и стенах (так ясно помню всадников с изогнутыми луками!) — все вещи, находившиеся в этой комнате, были подлинные, восточные. Здесь всегда стоял низкий, густой, пряный аромат, и так хорошо звучала гитара, и тревожили сердце напевы цыганских песен.

А в большой гостиной мне не раз доводилось слушать серьезную музыку в прекрасном исполнении. Особенно запомнилась великолепная игра пианиста Николая Орлова.

И каждый уголок этого дома и большого сада дышал гостеприимством. Здесь всякий чувствовал себя на высоте, проявлял себя с лучшей стороны под лучами улыбки милой, доброжелательной княжны Веры да под внимательным и ясным взглядом старшей княжны. (Мне приходилось и потом встречать совсем особое очарование пожилых барышень-сестер, проживших всю жизнь вместе и дополнявших друг друга. Замужние женщины часто не успевают читать, думать, развивать свою душу. Они уходят с головой в семью и застывают в семейном эгоизме. Девушки же, умеющие стареть без горечи и скуки, бывают такими добрыми друзьями, такими сокровищницами духа.)

Душилась княжна Вера модными в то время духами "Vera Violetta" от Роже и Галле. Этот свежий и веселый аромат очень шел ей. Он как бы передавал ту непосредственную живость, какой искрилась она сама, дополнял ее и сливался с атмосферой этого милого дома».

Своими воспоминаниями о знакомстве с княжнами Багратион поделилась с близкими и Ольга Михайловна Соловьева, владелица знаменитого курорта Суук-Су. Ее внук Г. Н. Соловьев написал в своей книге «Скрещение судеб»: «Среди знакомых Ольги Михайловны в Ялте находились и две сестры Багратион - Елизавета и Вера, которых принимали при дворе. Ольга Михайловна навещала их дом в Ялте, а они, в свою очередь, иной раз приезжали в Суук-Су. Они, как и Соловьева, участвовали в благотворительном базаре «День белого цветка» при Государыне в 1911 году в Ялте. Их предок, Роман Багратион, был братом генерала принца Петра Ивановича, товарища Суворова.

Багратионы — одно из самых старых и знатных семейств из Грузии, состоявшее в родстве с Имеретинскими. С IX века они были царями в своей стране.

Спрашивается, что могло быть общего между этими чопорными аристократками и самодуркой Соловьевой из народа? Но, вероятно, им нравилось бывать в гостях в Суук-Су у Ольги Михайловны. Впрочем, с ее известным гостеприимством и непринужденностью хозяйка курорта умела забавлять и смешить людей, так что в ее обществе исчезали все социальные различия».

Не смотря на различие характеров и даже внешности, сестры Багратион были очень дружны и прожили вместе до самой смерти. И это при том, что жизнь их складывалась по-разному.

Елизавета Петровна всегда была очень активной. К примеру, уже упоминавшийся «День белого цветка» в Ливадии, действительно, проходил при самом деятельном ее участии. В научной библиотеке "Таврика" хранится небольшая брошюра "Ялта и ближайшие окрестности. 1911-1912 гг. Издание в пользу Ялтинского Отдела Всероссийской Лиги для борьбы с туберкулезом». В этой брошюре напечатан личный состав «Правления Ялт. Отдела Всероссийской Лиги для борьбы с туберкулезом». Княжна Елизавета Петровна Багратион среди членов Правления указана под первым номером.

С началом Первой мировой войны Елизавета Багратион ушла в действующую армию и прослужила сестрой милосердия при Дикой дивизии, которой командовал ее брат Дмитрий, практически все военные годы. Именно там воплотились в жизнь ее детские мечты о «белом кресте на черной с желтыми полосками ленточке». За беспримерную храбрость княжна Елизавета была четырежды (!) награждена этим почетным знаком.

Однако, не следует путать его с Георгиевским крестом, которым награждались исключительно военнослужащие. Единственная женщина в России, полный Георгиевский кавалер - Мария Бочкарева, создательница женских батальонов, защищавших Зимний дворец. Елизавета Петровна была 4-жды награждена Георгиевской медалью. Эти знаки отличия вручались невоеннообязанным, геройски проявившим себя на полях сражений.

После расформирования дивизии, с которой княжна Елизавета из революционного Петрограда пошла на Кавказ, она вернулась в Ялту, где, скорее всего, все это время в их доме жила княжна Вера. К этому времени здесь же, тоже, скорее всего вместе с нею, проживал и старший брат Александр, ушедший в отставку в 1916 году.

Трудно даже представить, как пережили сестры в Ялте годы Гражданской войны, когда не спасала даже знаменитая фамилия Багратион. Яркие воспоминания о событиях 1917-1919 годов в Ялте оставила в своих дневниках Ольга Михайловна Веригина: 17 мая 1917 года "из Севастополя приехали в Ялту солдаты и моряки делать обыск у членов царской семьи и местных "аристократов". Они были у В.К. Ксении Александровны, у Поповых (предводитель дворянства), еще у кого-то. На следующий день, в 7 вечера, пришли и к нам и остались до 10-го часа".

Вряд ли «солдаты и моряки» не пришли тогда и в дом Багратионов, находившийся рядом. Однако Багратионы никогда не были особенно богаты, и брать у них, кроме офицерского оружия брата Александра и многочисленных наград братьев и сестры, было, по большому счету нечего.

Новый, 1918 год, принес новые волнения. Хотя январские праздники и прошли спокойно, но уже «9-го, вместо занятий, начались беспорядки, - пишет О. Веригина. - Из Севастополя пришли большевики и стали сражаться с Крымским конным полком и татарами. После подошли офицеры из Симферополя. Матросы стреляли по городу с миноносца, на улицах шла ружейная перестрелка, красноармейцы ловили офицеров, расстреливали, бросали с мола в море. С 14 января начались обыски, похожие на грабеж. 16-го к нам приходили 6 раз. Матросы взяли у нас все охотничьи ружья и сабли... Уже больше недели я сплю почти одетой".

Обыски, аресты, расстрелы знакомых офицеров - князя Бориса Мещерского, Вл. Иванова-Дивова - продолжались постоянно. Но судьба все еще хранила Александра Багратиона…

25 марта 1919 года в Ялтинской мужской Александровской гимназии состоялся экстренный, ранее положенного в июне, выпуск гимназистов. Аттестат зрелости № 345 был выдан Константину Веригину, который к этому времени уже 5 дней как состоял корнетом лейб-гвардии конно-гренадерского полка Добровольческой Армии. Многие бывшие гимназисты стали тогда юнкерами, в числе их, помимо Константина, - так и не окончивший гимназию его 16-летний брат Михаил Веригин. В рядах Белой Армии они сражались вплоть до ее эвакуации из Крыма в ноябре 1920-го.

Как проходила крымская эвакуация, смотри здесь. Константин успел тогда на пароход и отплыл из Ялты вместе с матерью и сестрой. Михаил опоздал и вынужден был остаться в России. Три с половиной года он воевал в… Латышской дивизии Красной армии. Вернувшись в 1923-м году в Ялту, поселился у сестер Багратион, так как к этому времени дом Веригиных на бывшей Николаевской был занят под собес.

В 1930-м году он был арестован как бывший белый офицер. Елизавета Багратион отправляла в лагерь разрешенные законом «13 рублей в месяц», посылки и лекарства. Очень беспокоилась о его судьбе. Когда Миша перестал отвечать на письма, Елизавета Петровна пыталась разными способами выяснить, что с ним. Одну попытку она предприняла вместе с Марией Павловной Чеховой, которая посоветовала обратиться через Красный Крест к Е.П. Пешковой, в те годы занимавшейся вопросами репрессированных. Е. Багратион написала ей обстоятельное письмо, подробно рассказав о примерной службе Михаила в Красной Армии, и просила помочь разыскать его. Дальнейшие следы этой истории найти пока не удалось…

Елизавета Петровна БагратионЕлизавета Петровна Багратион Несомненно, 1930-е были для сестер Багратион годами тяжелой психологической ломки, когда им, чтобы выжить, пришлось приложить огромное мужество и всю свою житейскую хитрость. Недаром, в своих воспоминаниях Елизавета Петровна, рассказывая о беседе с красноармейцем в Ялте в 1937 году, упоминает брата – «начальника Высшей Кавалерийской школы РККА Багратиона» и ни слова не говорит о расстрелянном красными Александре, а также о том, кем был до событий 1917 года брат-«начальник Высшей Кавалерийской школы».

В эти годы бывшие княжны жили весьма обособленно, хотя и продолжали принимать у себя особенно близких знакомых. Как вспоминает А.В. Ханило, старейший работник Дома-музея А.П. Чехова в Ялте, в 1930-е годы девочкой, проходя мимо «дома на салазках», она иногда видела сестер Багратион, выходивших из калитки проводить гостей. «Они были высокими, статными, крупными, черноволосыми – настоящие грузинки», - вспоминает Алла Васильевна. Но это, скорее, относилось к Елизавете Петровне. Ее же запомнили и многие другие ялтинцы, в то время бывшие детьми. «Во дворе ниже дороги часто появлялась высокая старуха, вся в черном», - вспоминает один из тогдашних мальчишек.

Современный вид бывшей дачи БагратионСовременный вид бывшей дачи БагратионДача сестер Багратион к тому времени уже принадлежала им не полностью. В своих воспоминаниях Елизавета Петровна говорит, что в 1930-е годы в их бывшем доме жили несколько семей. Одна из них - семья близких знакомых Багратионов, представителей рода потомственных военных Защуков, купивших у Багратион ¼ часть дома в 1932-м году.

Ирине Игоревне Защук, прожившей рядом с сестрами Багратион все годы оккупации (крошечной девочкой перед самой войной ее привезли на отдых к бабушке родители), тогда маленькой Ирочке, именитые соседки подарили серебряную ложечку – «на зубок». Эта памятная вещица по сей день хранится в семье Защук. У них же сберегается дневник княжны Елизаветы Петровны.

Великая Отечественная война стала для княжон Багратион еще одним страшным испытанием. Об их жизни в эти годы имеется несколько документальных свидетельств.

И.И. Защук вспоминает, что немцы, как рассказывала ей бабушка, знали о том, что в этом доме живут бывшие княжны Багратион. Пытаясь существовать в тяжелейших военных условиях, Елизавета Петровна от имени младшей сестры Веры обращалась в в Ялтинский городской отдел соцобеспечения с просьбой о выдаче пособия. Просьба была удовлетворена, и на имя В.П. Багратион начислялась персональная пенсия в размере 300 рублей. Пенсию также получал сосед сестер инженер Защук.

(См. ДНЕВНИК ЗОИ ХАБАРОВОЙ) В известных воспоминаниях Зои Хабаровой также упоминается Елизавета Петровна, которая, в силу своего характера, не сломалась, а как могла, пыталась выжить и помочь выжить сестре.

«Прошел слух, что на Володарского у румын лошадь сломала ногу, и ее пристрелили, - вспоминает Зоя Хабарова. - Мы с мамой побежали туда. Напротив дворца Эмира Бухарского живет внучка Багратиона. Она с помощью румын втащила лошадь к себе и теперь продает мясо. Нас встретила эта внучка – тетя Нина. Ей лет 70—80. Черная, нос орлиный, сердитая, в платке. Она пригласила нас в дом. В доме холодно, стена треснула от бомбежек. Как на ней держится огромное зеркало – чуть не во всю стену в черной раме! Огромная черная кровать, огромный черный шкаф и черный кот».

Елизавету Петровну ошибочно называют Ниной. А возможно, ошибки никакой и нет. Княжна Елизавета могла называть себя именем рано умершей сестры по каким-то своим особым причинам. Возможно, это как-то помогало ей в тяжкой военной действительности.

Печь - единственное, что сегодня сохранилось от имущества княжонПечь - единственное, что сегодня сохранилось от имущества княжонОтсутствие продуктов, лекарств и дров, неустроенность быта окончательно подорвали здоровье пожилых женщин. До окончания войны они не дожили. Всего через полгода после освобождения Ялты от фашистов, под новый, 1945-й год, 28 декабря, отказало сердце младшей из сестер - Веры Петровны. Умерла она, по-видимому, дома, на руках у Елизаветы – зафиксировал смерть медик из городской поликлиники. Старшая же, Елизавета, пережила сестру всего на один месяц. Она скончалась 5 февраля 1945 года в городской больнице, также от болезни сердца. Умирая, назвалась именем своей младшей сестры. Так и ушла в мир иной – Верой Багратион. Сведения о ее смерти были переданы в государственные органы регистрации больничными сотрудниками.

Где похоронены сестры Багратион, неизвестно. Ялтинские старожилы считают, что их могилы могли находиться на Ливадийском кладбище, самом близком территориально от дома на улице Коммунаров, где княжны прожили более 30 лет. К сожалению, кладбище было разрушено после войны, и следы захоронений на нем найти не удалось. По другой версии, могилы сестер находились на братском секторе нынешнего старого кладбища Ялты на улице Украинской. Но все это – лишь предположения…
--------------------------------------------------------------------------------------------------

Дорогие друзья! Если у вас есть какая-либо информация по этой теме, мы с удовольствием разместим ее на сайте!
Приглашаем также к сотрудничеству музейных работников, краеведов и всех, кто обладает любой информацией по истории Южнобережья.
Напишем историю Города вместе!
Наш адрес: llisova@yandex.ru







Требуется для просмотраFlash Player 9 или выше.

Показать все теги




Наша группа на FACEBOOK


Наша группа в VK


Наша группа в instagram


Наша группа в Youtube