Ливадия бледнеет на фоне роскошной Ореанды В эти дни я посещал самую прекрасную часть Южнобережья между Ялтой и Симеизом, где расположены самые роскошные виллы. Я не хочу углубляться в многочисленные монотонные описания: они не смогли бы отразить разнообразие постоянно меняющихся картин, состоящих из одних и тех же элементов, заключенных в одни и те же рамки, когда последняя картина всегда превосходит по красоте предыдущую. Однако хотелось бы все-таки остановиться на описании двух знаменитых мест – Ореанды и Алупки. Орiанда и беседкаЖивя в России, невозможно не услышать в разговорах постоянное упоминание в возвышенных тонах об этих крымских драгоценностях. Это упоминание вызывает у людей большое любопытство и надежду увидеть что-то поразительное. Увиденное не обмануло наших ожиданий. Ореанда, имение Великого князя Константина, расположена на небольшом расстоянии справа от Ялты. Великiй Князь Константинъ КонстантиновичъМы попадаем туда, минуя Ливадию, императорское владение, вызывающее всяческое восхищение. Однако эта Ливадия бледнеет на фоне своей роскошной соседки. Действительно, искусство и человеческая фантазия умело украсили изящное ливадийское гнездышко, но в Ореанде постаралась сама природа и сделала это просто великолепно! Никаких виноградников, очень мало садов, вместо всего этого – гигантское рельефное полотно дубового леса, спускающееся по склонам Яйлы вплоть до самого моря. Местами это полотно прерывается огромными скалистыми выступами и обрушившейся горной породой, грозно отражающейся в прибрежной морской воде. Берегъ ОрiандыНепривычные для глаза впечатления сильно контрастируют друг с другом. В небе и на горизонте мы наблюдаем африканское сияние, под сводами деревьев и скал в прохладной тени любуемся растительностью альпийских лугов. По побережью раскиданы скелеты каменного хаоса, а у их подножья без всякого перехода в виде какого-либо пляжа плещется незыблемое лазурное покрывало безмятежно уснувшего моря. Оно схоже с глубиной человеческой души и с голубизной человеческих глаз. В глубине узких оврагов шумят быстрые водопады. Три голоса объединяются в одно вечное музыкальное целое: журчание ручьев, порывы ветра на верхушках деревьев и молитвенное бормотание волн, накатывающих на морскую гальку. Два последних голоса в зависимости от силы ветра и высоты волн по очереди солируют в этом концерте, подобно меняющимся голосовым регистрам псаломщика, воспевающего земную славу. Иногда к этой музыке присоединяется звон бронзового колокола. Он исходит от веток старого дуба, где кому-то пришло в голову подвесить церковный колокол. Разрушенный дворецъ въ ОрiандеНесколько лет назад в результате пожара был разрушен дворец в Ореанде. Великий князь пожелал использовать остатки здания для строительства церкви. Он решил в точности воссоздать архитектуру древних византийских часовен Грузии. Сам князь лично показывал мне эскизы мозаики, заказанной Сальвиати (Сальвиати Антонио (1816 – 1890), итальянский мозаичист – прим. переводчика), а также многочисленные детали убранства церкви, превращающие ее в художественную драгоценность. В то время как он рассказывал мне о своих планах, я с удивлением заметил, что князь дал смотрителю церкви какое-то указание на турецком языке. И я услышал рассказ о необыкновенной одиссеи его ризничего. Церковь въ Нижней ОрiандеЭто – бывший офицер оттоманской армии, взятый в плен русскими на Кавказе в 1854 году. В плену он увлекся христианским учением. После подписания мира его отправили в Константинополь, но он решил вернуться в Россию, принять православие и посвятить себя Богу… Однако ни один из монастырей не принял его. Он стучал во все святые двери Киева, Кавказа, горы Афон, нигде монахи не желали принимать этого обрезанного. Отовсюду изгнанный, усталый, он вернулся к своему покровителю, который взял его своим ризничим. Этот турецкий офицер, служитель православной церкви, символизирует естественную интеграцию русских и мусульман в Крыму. Крестовая скалаНикогда не устаешь бродить по этому лесу, так как на каждом шагу тебя ожидает новый сюрприз: открывается занавес, и ты созерцаешь очередной потрясающий вид. Возвращаясь к дороге, я достигаю вершины самой высокой скалы, увенчанной ротондой с греческой колоннадой. С этого места взгляд охватывает ялтинский рейд и всю манящую бездну. Парусники направляются в открытое море, а вместе с ними туда же устремляются наши мысли. Через некоторое время и парусники, и мысли теряются в неведомых далях. Появляются очередные парусники, и кажется, что нагружены они каким-то непознанным счастьем. Вот только всем им не хватает попутного ветра, чтобы достичь земли. 17-19 сентября 1894 г. Louis de Soudak. “Les residences imperiales en Crimee” .Tour du monde. 1895. Перевод Геннадия Беднарчика.