Ливадия – последние дни царя-освободителя

До сегодняшнего дня существует предположение о том, что название «Ливадия» происходит от греческого “ ливадион “ – влажный луг. Считается, что название этому месту из-за его влажности было дано греками, первыми обитателями этой местности.

Ливадiя - общiй видъЛивадiя - общiй видъЯ не считаю это мнение достаточно обоснованным, тем более что путешественники начинают упоминать это название лишь где-то с 1820 года. Я более поверю в то, что имя «Ливадия» было дано генералом крымских арнеут (арнеуты - греческая милиция на службе у Екатерины II в 1779 году во время покорения Крыма - прим. переводчика) Ревелиотти, основавшим данное поместье. Как истинный грек-патриот он захотел увековечить память о другой Ливадии, городе древней Эллады, возле которого находилась пещера Трофониуса и река, несущая воды Забвения и Памяти: Лету и Мнемозину.

Как бы то ни было, вот что писал в 1834 году один из тех путешественников, кто впервые упоминает о Ливадии: “Поднявшись в гору где-то на две версты, мы оказываемся у деревенского домика, окруженного примыкающим к дороге цветником… Если господин Ревелиотти реализует свои планы, то через несколько лет эта усадьба, с которой открываются прекрасные виды, станет одним из самых прекрасных и доходных мест побережья…” («Путеводитель для путешествующего по Крыму». Монтандон, Г., стр. 152).

Предсказание полностью сбылось, и Ливадия сегодня - это, безусловно, одна из красивейших жемчужин Ялты, ее каменной диадемы, несравненным сокровищем которой, впрочем, навсегда останется Алупка.

Именiе графа ПотоцкагоИменiе графа ПотоцкагоПоместье было куплено у генерала Ревелиотти графом Потоцким, наследники которого перепродали его императорскому удельному ведомству, и некоторое время спустя Александр II своим указом подарил имение Марии Александровне.

Окрестности Ялты быстро заставляют нас забыть о ней самой. И это стоит того, чтобы совершить сюда новое паломничество.
Вновь приходится возвращаться на дорогу в Севастополь. Для этого вначале я прохожу по мостику над ручьем Гува, затем иду вдоль набережной, пересекаю еще один мостик над речкой Учан-Су и поднимаюсь вверх по шоссе.
Подъем довольно извилист и крут. По одну сторону шоссе тянется подпорная стена многочисленных виноградников. Постепенно внизу открывается вид на ялтинский рейд с несколькими рыбацкими суденышками. Отсюда трудно различить, плывут ли они по воде или по воздуху.

А вот справа от меня на углу террасы я замечаю двуглавого золотистого орла, обозначающего границу ливадийских владений. На склоне пригорка, утыканного шпалерами, выстроились симметричные ряды императорских виноградников. Правда, у дороги виноградники выглядят довольно ощипанными ввиду отсутствия надлежащей охраны, зато выше, в густой зелени виноградных листьев я замечаю великолепные крупные гроздья.

Ливадия расположена в четырех верстах от Ялты. Пересекаемое почтовой дорогой, идущей вдоль побережья до Севастополя, это имение простирается от первых склонов Яйлы до самого моря. Его площадь составляет 316 гектар, не считая лесных территорий. Сегодня эта площадь делится на три части: собственно изначальная Ливадия с парком и резиденциями; Жакмар или Бийюк-Чаир, включающий в себя ферму и птичий двор; Маравели, полностью лесная часть.

Въездныя ворота в именiе ЛивадiяВъездныя ворота в именiе Ливадiя18 октября.
Вскоре я покидаю главную дорогу и въезжаю в Ливадию через ворота, увенчанные двуглавым орлом и золотыми императорскими литерами. Я пересекаю подсобные постройки, примитивные строения с белыми стенами и черепичными крышами: казармы, склады угля, дров, пожарных насосов; то там, то сям выкрашенные в черно-белые полосы будки, у которых скучают часовые, одетые в летнюю униформу. Далее следуют конюшни, узнаваемые по бронзовым лошадиным головам на настенных барельефах. В нескольких метрах от этих конюшен, напротив невзрачного фонтана я выхожу из экипажа, чтобы пешком подняться в канцелярию и получить разрешение на посещение дворца от полковника интендантской службы.

Полковник, оказывается, все еще отдыхает, и никто не может мне сказать, когда он проснется! Все же ради проформы меня просят предъявить паспорт. Я выполняю это указание с поспешной услужливостью и настойчиво прошу при этом удовлетворить мою просьбу ввиду прибытия издалека.

Служащий, к которому я обратился, молодой человек в очках с длинными волосами, кажется, проникся ко мне симпатией. Взяв в руки мой паспорт, он внезапно резко поворачивается и исчезает в длинной анфиладе комнат канцелярии. Стоя я жду его десять минут, двадцать, затем, устав от ожидания, присаживаюсь на стул. Три четверти часа спустя я ради развлечения заканчиваю считать количество солнечных отблесков на медном обрамлении святой иконы, установленной в углу комнаты. Только через час возвращается мой молодой человек в очках. Он все еще держит в своих руках мой паспорт и кажется очень занятым. Я встаю, делая шаг навстречу ему, но он, не замечая меня, проходит мимо и исчезает за дверью прихожей. А я возвращаюсь к своему стулу и своим отблескам…

Прошло еще четверть часа до его очередного появления. Судя по наличию в его руке моего паспорта, он все еще думает обо мне. Но вот он обращается к офицеру полиции и начинает с ним шептаться. Мне становится не по себе. И, хотя, порывшись в своей памяти, я не обнаруживаю ничего предосудительного и подозрительного в моей прошлой жизни, я все же с тревогой смотрю, как они приближаются ко мне, и начинаю думать о Лезюрке (Жозеф Лезюрк. В 1796 году невинно осужден на смерть – прим. переводчика).

Я встаю и делаю шаг по направлению к ним. К моему большому удивлению, они опять проходят мимо, даже не бросив в мою сторону сочувствующий взгляд. Потеряв всякое терпение, я выхожу в прихожую, чтобы выкурить сигарету и послушать рассказы дневального о своей семье. Наконец, спустя очередные четверть часа, ко мне подходит мой служащий и заявляет, что он оставляет у себя мой паспорт, что я могу вернуться за ним к пяти часам вечера и, возможно, получу разрешение на посещение дворца. Пробило одиннадцать часов. А ведь я пришел сюда в девять утра!

Кучер интересуется результатом моих усилий. “ Барин,- спрашивает он, видя мое плохое настроение, - они вам, наверное, отказали?” И, когда я ему рассказываю о том, что меня попросили вернуться к пяти часам вечера, он отвечает с убежденным видом: “Вам повезло! “ Надо отметить, что этот кучер родом из Ялты.
Итак, после строгих формальностей я проникаю в парк в сопровождении, как здесь принято, жандарма, следующего за мной вплоть до самого выхода.

Декоративный фонтанъ в имении ЛивадiяДекоративный фонтанъ в имении ЛивадiяПрежде всего надо отметить, что это очень красивый, умело разбитый и тщательно ухоженный парк. В нем нет ничего пышного или неожиданного, но, проходя по этому парку, быстро попадаешь под очарование этих так живописно очерченных гор, этого моря, навсегда развесившего между деревьев и в глубине аллей длинные сверкающие занавески из муаровой ткани. Этот широкий каменный полог, расстилающийся к северу большими мятыми складками, прочерченными ветрами и зимними потоками, это гигантское голубое зеркало, ограниченное лишь таким же гигантским горизонтом, вот что придает этому парку то, чего никогда не будет ни у Версаля, ни у Рамбуйе: преимущество особо освещенной очаровательной картины.

Кажется, этот парк был разбит неким Ташером, родственником Жозефины де Богарнэ, поступившим на службу к графу Потоцкому после окончания своей учебы на садовода в Швейцарии. Как бы то ни было, мне уже несколько раз выпадала возможность пройтись по этим тщательно осыпанным песком аллеям, пересекающимся в тени самых разнообразных видов деревьев: восточных платанов, олив, кедров, молодых вязов, кипарисов, смоковниц, пробковых дубов и тысяч других.

Эти прогулки случались летом, когда все листья были зелеными, все клумбы цветущими, все лужайки покрыты двойным шелковистым покровом, все растительные мозаики словно расцвечены кистью художника. Но сегодня, хоть и с опозданием, осень уже обесцветила блеск листвы, розы очень сильно поредели, на лужайках появились медные пятна, а на мозаиках выступила бледность старых фресок.

Меня охватывает бесконечная тоска, состоящая из сожалений и смутных опасений, сердечной привязанности и болезненного чувства беспомощности при мысли о том, что могущественный аристократ, сражающийся с беспощадным недугом, находится здесь рядом, под этой крышей, виднеющейся отсюда. Отец славян, добрый великан“, наш прославленный друг, вероятно, не один раз проходил по этим дорожкам из гравия, обдумывая мирные проекты, в которых его постоянные симпатии к Франции занимали, безусловно, не последнее место.

В это время я прохожу мимо прекрасного цветника из хризантем. Они мне кажутся мрачными, эти красивые, поздно распускающиеся цветы. Для чего предназначены они? Украсят ли праздничный стол или лягут в гроб?...

Турецкая беседка в Ливадийскомъ паркеТурецкая беседка в Ливадийскомъ паркеСейчас я вышел на дорогу, ведущую к морю. На мгновение я попадаю в тень беседки, увенчанной кокетливой ротондой в мавританском стиле. Это – так называемая «Турецкая беседка».
Недалеко отсюда расположен пляж: я слышу шум волн и замечаю сквозь деревья две белые чайки, сразу же исчезнувшие по направлению к морю. И действительно, вскоре открывается горизонт, и я уже стою на гальке близ татарского домика у бассейна и купальни.

С тоской замечаю, как погода меняется: море начинает злиться: оно хмурится маленькими, уродливыми, нерегулярными волнами, которые катятся к горизонту, как лебединый пух. Позади меня медленно поднимается грязный холодный туман, разрывающийся у хребтов Яйлы.

Я вновь возвращаюсь к дворцу, с удовольствием задерживаясь у очаровательной арки из вьющихся роз. Затем я замечаю несколько красивых фонтанов, в частности, фонтанов в мавританском стиле: фонтан Марии, фонтан Ксимфы, фонтан Венеры. Вода в последнем вытекает из урны, которую держит в своих руках статуя, изображающая Гименея, лежащего в саркофаге, на котором виден барельеф, украшенный арабесками.

По дороге я захожу в часовню, построенную из инкерманского камня. Это чудное украшение в чисто византийском стиле. Фрески часовни выписаны очень тщательно, ослепительно колоритны, и, несмотря на одеревенелость поз и блаженную кротость выражений, в них чувствуется вдохновение художника, ограниченного незыблемыми рамками традиций православной иконографии.

Недалеко от часовни высится дворец покойной императрицы Марии Александровны, где обычно проживал Александр Второй. В этом дворце, посещенном мною два месяца назад, сегодня проживает императорская семья, собравшаяся у постели августейшего больного. Простая и вместе с тем аристократически элегантная, двухэтажная, очаровательная летняя резиденция, окаймленная слева широкой галереей.

Видъ Большого ДворцаВидъ Большого ДворцаВнутри также ничего сногсшибательного, кроме особой атмосферы, насыщенной величественными воспоминаниями: белый с позолотой салон, заставленный красивыми китайскими и японскими вазами; комната покойной императрицы, небольшая, но кокетливая, стены которой украшены акварелями лучших мастеров живописи и картинами с пейзажами Крыма кисти известного русского мариниста Айвазовского; строгий, уединенный, удобно обустроенный кабинет императора Александра Второго.

Как богомольца у алтаря, тебя охватывает религиозный трепет при виде большого кресла, в котором часто сидел освободитель русского раба за этим столом, где он, вероятно, подписывал святой указ об освобождении и работал над проектом конституции, уничтоженной бомбой террориста-убийцы.

И кто бы сказал, что достойный сын этой жертвы в двух шагах отсюда изнемогает под тяжелым грузом ответственности, отягченной угрызениями совести истинного христианина, преданного отца и благородного человека! Не Шамфор ли сказал когда-то: “ Существуют две вещи, к которым следует привыкнуть под страхом сделать свою жизнь невыносимой: это разрушительное воздействие времени и людская несправедливость”?

Верхний этаж был предназначен для детей. Все здесь обставлено с буржуазной простотой. Большие полотняные рамы закрывают кровати. На стенах – красивые гравюры на сюжеты добродеятельной морали, программа праздника, написанная по-французски: воспоминание о счастливых днях…
Возвращаясь через большой балкон к главному входу, я замечаю географическую карту Крыма и план Ливадии с птичьего полета, выполненные Айвазовским.

Малый ДворецъtМалый ДворецъtРезиденция Александра Третьего, в которой он проживал, будучи еще великим наследным князем, была построена по соседству с Большим дворцом, описанным мною выше, но совсем в другом стиле. Архитектор, составивший план дворца, меблировавший его, явно находился под влиянием очарования Бахчисарайского ханского дворца.

На первый взгляд, снаружи это довольно беспорядочное соединение балконов со столбиками; галерей, украшенных карнизами с выдающимися консолями, сложные изгибы которых выглядят очень живописно; фронтонов с тимпанами, изрезанными кружевами тонких и стройных, как ствол минарета, щипцов крыши. Но когда ближе рассматриваешь этот дворец, сразу замечаешь, что все это тонкое расписное деревянное покрытие чудесно сочетается с потоками зелени, со всех сторон обволакивающей здание. Особенно кокетливо выглядит сводчатый, покрытый кустарником центральный вход с балконом тонкой работы. Внутри убранство и особенно камины императорского кабинета скопированы с оригиналов Бахчисарайского дворца. Все здесь выполнено в мавританском стиле, вплоть до меблировки, в разумных пределах требований европейского комфорта.

Следуя далее, я замечаю дворец-пристройку; еще дальше на высоте 360 метров над уровнем моря расположен небольшой дворец Эриклик, построенный по совету медиков императрицы Марии Александровны, и еще дальше - нескончаемые виноградники, простирающиеся от леса до самого моря.

Последнiе минуты Царя - освободителяПоследнiе минуты Царя - освободителяЯ возвращаюсь в Ялту в экипаже. Поднялся пронизывающий ледяной северный ветер. Безобразные облака загрязняют небо, в котором пролетают большие ялтинские орлы. “ Царь умирает! Царь умирает! “ - слухи циркулируют по городу. На всех лицах читаются глубокая печаль и болезненная тревога.

21 октября / 1 ноября.
Мертвенно-бледное солнце светит в трагическом небе. Иду узнать новости. Вымытые ливнем улицы почти пустынны; мрачные гудящие волны накатываются на Набережную, словно траурный салют. Колокольный звон похож на отпевание. “ Царь умирает “, - повторяют вокруг. Всех охватывает общая ежесекундная страшная тревога, длящаяся вплоть до того послеполуденного рокового часа, когда объявили: “ Царь умер!...”
------------------------------------------------------------
Louis de Soudak. “Les residences imperiales en Crimee”. Tour du monde. 1895.
Перевод Геннадия Беднарчика.







Требуется для просмотраFlash Player 9 или выше.

Показать все теги




Наша группа на FACEBOOK


Наша группа в VK


Наша группа в instagram


Наша группа в Youtube